Красное колесо. Узел 1. Август Четырнадцатого. Книга 2. Александр Солженицын

– две, а между ними волочится вырванное дышло…

      и – раненые лошади есть…

      ненаграждённые, неназванные герои этого сражения, кто протащил на себе по сто, по двести вёрст

      всю эту артиллерию, теперь мёртвую, утопленную в болоте…

      всё это огневое снабжение, зарядные ящики на цепях, поди потяни их!..

      = А кто не вырвался – вот их судьба: вперекрест друг на друге две полных убитых упряжки, три выноса и три…

      так и лежат, топча и давя друг друга, мёртвые…

      а может, и не все мёртвые, да некому выпрячь и спасти.

      = Или вот, мёртвые упряжки, накрытые обстрелом

      на подъезде снять батарею с позиции. Батарея – била до последнего: разбитые орудия,

      убитая прислуга вокруг,

      и – полковник, косая сажень, видно командовал вместо старшего фейерверкера…

      Но и трупами немцев, погибших при атаке, заложено поле перед батареей.

      = А лошадей – ловят. Гоняются за нами, хватают…

      а мы, лошади, шарахаемся…

      а они опять ловят, вяжут…

      Это – немецкие солдаты,

      такой уж им приказ, не позавидуешь – за лошадьми гоняться,

      пропадают тысячи трофейных лошадей.

      = Да не только за лошадьми. Вот на краю леса строят колонну

      русских пленных,

      и раненых, неперевязанных.

      А глубже в лесу, глубже,

      лежат на земле ещё многие, обезсиленные или спящие,

      или раненые,

      а немцы – цепью идут по лесу

      и находят, вылавливают их,

      как зверей,

      поднимают,

      а когда тяжело раненный —

      выстрел

      достреливают.

      = Вот и колонна пленных тянется, почти без конвоя.

      Лица пленных. О, жребий тяжкий – знает, кто его испытал!..

      Лица пленных… Плен – не спасенье от смерти, плен – начало страданий.

      Уже сейчас клонятся, спотыкаются,

      а особенно плохо – кто ранен в ногу.

      Только верный товарищ, если за шею обнять его,

      ведёт тебя, полунесёт.

      = А другим пленным ещё хуже: не идти налегке, но, вместо лошади впрягшись,

      свои же пушки русские, теперь трофейные, вытаскивать,

      выталкивать, выкатывать,

      победителям к шоссе, где разъезжают на блиндированных автомобилях,

      и самокатчики вооружённые,

      и при пулемётах сидят, готовые к стрельбе.

      = Здесь уже много выстроено, составлено русских пушек, гаубиц, пулемётов…

      = А ещё тянут по шоссе рослые битюги большую обывательскую фуру с жердяными наставками, на какой сено возят. А в ней везут

      ближе, крупней

      русских генералов!

      Только генералов! – девять штук.

      Смирно сидят на подостланном, подвернув ноги,

      все головы в одну сторону, все в нашу сторону смотрят покорно,

      покорные своей судьбе. Кто тёмен, а кто даже и спокоен очень: отвоевались, меньше забот.

      = Останавливает фуру, у своего автомобиля стоя,

      немецкий генерал, невысокий, остроглазый, несколько дёрганый, может быть, по торжеству, —

      генерал Франсуа, с победительным прищуром.

      Не