Не потускнели витражи. Избранные стихи, циклы стихов, поэмы. Юрий Лифшиц

до света по улицам,

      ведь подъезды теперь с домофонами.

      В этот дом с незнакомыми окнами

      я иду, как обычно, проулочком

      и встречаю опять под балконами

      одинокую прежнюю дурочку.

      Покурить бы сейчас с ней на лавочке,

      обсудить, что творится по «ящику»,

      но боюсь, что старушка расплачется,

      и на кой мне курить, некурящему?..

      21—24 октября 2016

      Часть 6

      Сталкер

      Ивану солоно пришлось.

      Он не роптал. В нем зрело слово.

      Он с детства возлюбил до слез

      иконы инока Рублева.

      И, восприяв благую весть,

      вступил он в океан без страха,

      стремясь идеям предпочесть

      завет блаженного монаха.

      Но океан не принимал —

      ни самого, ни отражений, —

      и кривизной своих зеркал

      готовил кораблекрушенье.

      Был выброшен его ковчег,

      усталый пасынок вселенной,

      на приторно-радушный брег,

      до ностальгии вожделенный.

      Когда ж снотворное житье

      удавкою коснулось шеи,

      он сердце потушил свое

      в прощальном жертвоприношенье…

      1987 (?)

      «Жизнь – это не литература…»

      – Жизнь – это не литература,

      реальность музыки важней,

      шедевры Дрездена и Лувра

      ничтожнее календарей.

      – Но что за жизнь без партитуры?

      Мольберт мощней, чем естество.

      А всё, что не литература,

      бесплодно, сухо и мертво.

      16 марта 2008

      Когда погаснут русские глаголы…

      Люблю я не глаголы, а наречия.

      Они мне существительных родней.

      В наречиях я слышу голос веча

      и речь волхвов, и клич богатырей.

      Числительных или местоимений

      близка мне многоликая печаль.

      И пылких прилагательных стремлений

      до слез порою мне бывает жаль.

      Но только в них, в наречиях, трепещет

      исконный пульс родного языка

      и каждой вещи колокольчик вещий,

      и вечных смыслов влажная тоска.

      Наречия пришли со всех окраин,

      нестройных слов веселая толпа.

      Их ведали и царь, и Ванька Каин

      сыздетства, спрохвала или сглупа.

      Наречия живого просторечье —

      завет неизреченной старины.

      Наречия – ведь это же наречья,

      и мы хранить их бережно должны.

      Они одни от века неизменны,

      им не до существительных причуд,

      они не прилагательные сцены

      и, как глагол, они не предают.

      Они одни не знали окорота,

      не признавали никаких оков.

      Они прошли сквозь узкие ворота

      голландских и немецких мастеров.

      Промчалось время гулких междометий,

      союзов и частиц пора пришла,

      но в каждом