Навстречу своему лучу. Воспоминания и мысли. Виктор Кротов

авторитеты классиков. Или когда Пете Оренштейну удавалось переспорить кого-то из учителей. Юра Барон отличался романтическим аристократизмом и тихим тонким юмором. Серёжа Петров – наоборот – острил громко и напропалую. Но у каждого складывался свой самобытный стиль. Витя Яковенко писал удивительным почерком, с наклоном влево, а позже, на мехмате, я узнал, что он по самой сложной формуле способен тут же увидеть изображение соответствующего графика функции в пространстве.

      Серёжа Абрамов из параллельного класса для буквенных обозначений на геометрических чертежах использовал вместо привычных A, B, C, D,.. только букву «А»: А₁, А₂, А₃, А₄,.. – да хоть и А₈₇.

      На мехмате МГУ, где у нас тоже частично проходила практика, мы научились (вне учебной программы, как можно догадаться) оригинальной игре по названию «гоп-доп». В неё играли двое на двое или трое на трое. Команды садились друг против друга за широкий стол.

      – Гоп! Гоп! Гоп!.. – говорил капитан одной команды, задавая произвольный ритм так, чтобы притупить бдительность соперников.

      – Доп! Доп! Доп!.. – быстро отвечал на каждый «гоп!» капитан команды напротив и бодро стукал монеткой по столу, тут же пряча руку с ней вниз, где располагались в ожидании остальные руки членов команды.

      В какой-то момент, стараясь выбрать его максимально неожиданно, ведущий выпаливал:

      – Руки на стол!

      Второй капитан должен был тут же положить монетку в одну из рук, прятавшихся за столом, и все руки одновременно бухались ладонями вниз на поверхность стола. Это надо было сделать как можно громче, чтобы не слышно было, под какой ладонью звякнула монетка.

      После этого первой команде надо было угадать ладонь с монеткой. По напряжению рук, по выражениям лиц… Если угадали – менялись ролями.

      Грохот гоп-допа вызвал бурную дискуссию между учениками и учителями о его допустимости в школе, полемику в настенной газете и… административное запрещение этой забавы, разрушительной для столов. Насколько уж оно соблюдалось – дело другое.

      Любопытный эпизод случился в нашем девятом классе в феврале. Было тепло, текли ручьи. Петя Оренштейн поспорил с Юрой Портновым, что тот ни за что не пробежит от школы до метро в плавках. А тот возьми да прими вызов. Летом, на пляже, ведь ходят люди в плавках, и ничего. Ставка была немалая – десять рублей (1961 года). Пари стало известно на весь класс и всех взбудоражило.

      К началу бега у нескольких человек в руках оказались фотоаппараты. Не спеша, во главе большой процессии сочувствующих, временами приветственно помахивая ручкой, Портнов добежал в плавках и в бабочке (она тоже входила в условия пари!) до метро. В подъезде одного из ближайших домов Оренштейн с ним рассчитался, на чём, казалось бы, дело и кончилось.

      Но ничего подобного! Оно продолжилось на следующий день. Левитас собрал нас на комсомольское собрание, и пропесочил за эту аморальную выходку (обнажёнка, да ещё деньги).