Мария-Изабель. Юрий Иванович

знаю. В этом тебя не переделаешь.

      – А ты чем будешь заниматься?

      – Ждать тебя здесь. Или хочешь, чтобы я пошел с тобой на работу?

      – Нет, нет! – Мария смутилась. – Я не в том смысле, что ты мне будешь мешать. Просто при тебе я ничего не смогу сделать.

      – Ты так убедительно говоришь, что мне ничего не остается, как поверить… и остаться здесь до твоего прихода.

      – И ты никуда не уйдешь? – с подозрением спросила Мария.

      Хоссе резко вскочил с кровати и, притянув ее за руки, усадил к себе на колени:

      – Дорогая! Если бы ты знала, как долго я к тебе шел, ты бы подобного не спрашивала! – а потом, сменив тон на шуточный: – Или я похож на ветреного жигана, разбивающего сердца и бесследно исчезающего с первыми лучами солнца?

      Она, неотрывно глядя ему прямо в глаза, очень серьезно ответила:

      – Не знаю. Но очень хочу верить, что нет! – потом выскользнула у него из рук и добавила: – Отдыхай, делай, что хочешь… Я постараюсь освободиться пораньше.

      – Может, я сварю кофе? – неожиданно предложил Хоссе.

      – А сумеешь?

      – О, сеньорита! Поверьте, я буду очень стараться! Разрешите хоть как-то прогнуться и отблагодарить вас за то, что приютили на ночь бедного, одинокого странника и…

      – Ладно, ладно! Разрешаю! – смеясь, перебила Мария.

      Пока она принимала душ и одевалась, Хоссе возился на кухне, и оттуда раздавался звук чего-то жарящегося на сковородке. Когда Мария появилась у стола, на нем стояли чашка с кофе и тарелочка с приятно пахнущим парующим содержимым. Возле тарелки аккуратно были разложены вилка, нож и салфетка. Но удивило Марию совсем другое:

      – Откуда ты знаешь, что это моя любимая кружка?

      – Мне было бы стыдно чего-то не знать о моей любимой женщине! – последовал высокопарный ответ.

      – Когда же ты все успел узнать? – поинтересовалась Мария, пробуя кофе. И замерла: такой кофе готовила только она сама и почти всегда только для себя. Взгляд ее бросился к мойке, где уже стояла та же посуда, которую обычно она сама использовала.

      – Ну, знаешь ли!.. – с изумлением протянула она. – Ты что, с самого детства за мной следишь?

      Хоссе досадливо взъерошил волосы на голове. В ее переднике на голое тело он выглядел, как милый клоун, сбежавший из женского пансионата:

      – Ну, видишь ли, дорогая! Это так долго рассказывать… Но если ты хочешь, я готов!

      – Ну нет! Если долго, то лучше потом. Ты мне лучше скажи, что это за блюдо так вкусно пахнет?

      – А, это, – оживился Хоссе, – твое любимое, лече называется.

      Мария нахмурила брови:

      – Как же оно может быть моим любимым, если я его никогда не пробовала?

      – А ты попробуй! – он уселся на другой стул и, подхватив на вилку то, что приготовил, протянул к ее ротику. Мария покорно вздохнула и съела предложенное. Распробовав, похвально хмыкнула: – О! Очень даже ничего! И что, много тебе еще известно подобных прелестей, которые я люблю, но совершенно о них не знаю?

      – Ну… – заулыбался