Мария-Изабель. Юрий Иванович

он брал ее рукой за плечо и незаметно отодвигал в сторону от проносящихся мимо расшалившихся и веселящихся посетителей. Она постепенно почувствовала возле него полнейшую безопасность, постоянную защиту и внимание. Ей не надо было ни о чем думать. Он умудрялся предугадывать все ее желания и заранее знал, что она захочет в следующую минуту. Стоило ей взглянуть на что-то новое, как она замечала, что они уже стоят в очереди или входят в аттракцион. Достаточно было облизать пересохшие губы, как Хоссе тут же подавал ее любимое мороженое или обожаемый ею «Спрайт». Этому Мария даже не удивлялась, подумав, что уж эти-то мелочи для него совсем нетрудно было узнать.

      Но когда стало темнеть и зажглись фонари, Мария, пожалуй, впервые в своей жизни стала отрываться от реальности. Виной тому были все учащающиеся прикосновения мужчины, которого она знала всего несколько часов, так ничтожно мало времени, необходимого для того, чему, как она про себя решила, предопределено было случиться.

      Ее стало бросать то в жар, то в холод. Когда Хоссе дотрагивался как бы невзначай то к руке, то к плечу, то к талии, ей сначала даже было стыдно от той приятности, которая возникала при этом во всем теле. Но постепенно внутри все начало закипать, затрудняя даже иногда дыхание. Разумом ей уже хотелось непрерывного ощущения его руки, и постепенно это желание стало распространяться и на все тело.

      Пред самым закрытием парка ее воля и чувство реальности сделали отчаяннейшую попытку ужаснуть заблудившееся сознание окружающей обстановкой. Она остановилась, как вкопанная, пытаясь прислушаться к борьбе, вспыхнувшей внутри нее.

      Но Хоссе… Он как бы уловил момент колебания и сомнения и, положа сзади руки на плечи Марии, стал нежно целовать между лопаток и в шею. Она внешне только чуть поежилась, но внутри все тело заколотилось в ознобе: такого удовольствия ей не доставлял никто и никогда в жизни.

      Как она потом сама рассказывала Хоссе: «Обладать тобой там же и тогда же мне помешали снующие в разные стороны толпы посетителей. Я испугалась: они же нас растопчут!» На что он отвечал с веселой уверенностью: «Вот видишь! Ты и тогда продолжала думать реально и трезво!»

      Потом они ехали в такси к ней домой, и Мария всю дорогу держала его руки в своих. Она не боялась, что он исчезнет, она просто не давала к себе прикасаться! Он что-то рассказывал, она отвечала, он радостно смеялся, о чем-то рассказывая, она бессмысленно улыбалась. Она смотрела прямо на него, но ничего не видела. В мозгу неотступно была только одна мысль: «Далеко ли еще до дома?» Она старалась этого не показывать, отсчитывала в уме каждую улицу, каждый поворот. Осталось три перекрестка! Теперь уже два! Что это? Светофор! Ну надо же, красный!» Она с досады чуть не прокусила губу и на обеспокоенный вопрос: «Что с тобой?» отрицательно замотала головой, повторяя: «Ничего, ничего! Все хорошо! Ничего, ничего! Все хорошо!» На последних метрах Хоссе все-таки не на шутку встревожился и постарался высвободить свои руки. Встретив отчаянное сопротивление, он успокоился немного только после ее слов: «Умоляю! Не делай ничего,