Тысяча и одна ночь. Эпосы, легенды и сказания

говорят со слов Суфьяна, что он сказал: «Смотреть в лицо несправедливому – грех».

      Затем третья девушка отошла и выступила четвёртая и сказала:

      «А вот и я расскажу кое-что из того, что мне вспомнится из рассказов о праведниках.

      Передают, что Бишр Босоногий[142] говаривал: «Я слышал, как Халид[143] говорил: «Берегись тайного многобожия!» – «А что такое тайное многобожие?» – спросили его. И он сказал: «Если кто-нибудь из вас молится и очень долго длит поясные и земные поклоны, то снова становится нечистым».

      Говорил кто-то из знающих: «Добрые дела искупают злые», а Ибрахим говорил: «Я просил Бишра Босоногого открыть мне кое-что из тайн истинной жизни, и он сказал мне: «О сынок, этой науке нам не следует учить всякого: из каждой сотни – пять, как подать с денег». И я нашёл его слова прекрасными и одобрил их, – говорил Ибрахим ибн Адхам, – и однажды я молюсь и вижу – Бишр тоже молится. И я встал сзади него, творя поклоны, пока не прокричал муздзин[144]. И тут поднялся человек в обтрёпанной одежде и сказал: «О люди, берегитесь вредоносной правды, и нет зла в полезной лжи; в необходимости нет выбора, и не помогут слова при отсутствии блага, как не повредит молчание, когда оно есть». Однажды я увидел, – говорил Ибрахим, – как у Бишра упал даник[145], и я встал и подал ему вместо него дирхем, но он сказал: «Я не возьму его». – «Это вполне дозволено», – сказал я. И Бишр отвечал: «Я не променяю на блага здешней жизни блага жизни будущей. Рассказывают, что сестра Бишра Босоногого отправилась к Ахмеду ибн Ханбалю…[146]»

      И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Восемьдесят вторая ночь

      Когда же настала восемьдесят вторая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что везирь Дандан рассказывал Дау-аль-Макану: «И девушка говорила твоему отцу, что сестра Бишра Босоногого отправилась к Ахмеду ибн Ханбалю и сказала ему: «О Имам веры, мы прядём ночью и работаем для жизни днём. Мимо нас редко проходят стражники Багдада со светильниками, а мы сидим на крыше и прядём при свете их. Запретно ли это нам?» – «Кто ты?» – спросил её Ахмед ибн Ханбаль. «Сестра Бишра Босоногого», – отвечала она. И ибн Ханбаль воскликнул: «О семейство Бишра, я не перестаю усматривать благочестие в ваших сердцах».

      Говорил кто-то из знающих: «Когда Аллах хочет своему рабу добра, он открывает ему врата дела».

      Когда Малик ибн Динар проходил по рынку и видел что-нибудь, чего ему хотелось, он говорил: «О душа, терпи, я не соглашусь на то, чего ты желаешь!» И говорил он: «Да будет доволен Аллах, спасение души в том, чтобы перечить ей, а беда для души в том, чтобы ей следовать».

      Говорил Мансур ибн Аммар: «Однажды я совершил паломничество и направлялся в Мекку через Куфу, а ночь была тёмная. И вдруг я услышал, как кто-то кричит в глубине ночи: «О боже, клянусь твоей славой и величием, совершив грех, я не хотел тебя ослушаться, и я не отрицаю бытия твоего. Это прегрешение ты судил мне совершить в твоей предвечной безначальности. Прости же мне то, в чем я преступил; я ослушался тебя по неведению!» И, окончив молиться,

142

Бишр Босоногий – подвижник и знаток преданий, жил в 767–814 гг.

143

Халид ибн аль-Валид – полководец первых времён ислама, прозванный за неустрашимость «Меч Аллаха».

144

Муэдзин – служитель мечети, особым возгласом призывающий правоверных на молитву.

145

Даник – мелкая монета, 1/6 дирхема.

146

Ахмед ибн Ханбаль – основатель наиболее консервативного из четырех мусульманских толков – толка ханбалитов.