Собрание сочинений в четырех томах. Том 1. Песни.1961–1970. Владимир Высоцкий

стояли молча в ряд —

      Их было восемь.

      Со мною – нож, решил я: что ж,

      Меня так просто не возьмешь, —

      Держитесь, гады! Держитесь, гады!

      К чему задаром пропадать,

      Ударил первым я тогда,

      Ударил первым я тогда —

      Так было надо.

      Но тот, кто раньше с нею был, —

      Он эту кашу заварил

      Вполне серьезно, вполне серьезно.

      Мне кто-то на плечи повис, —

      Валюха крикнул: «Берегись!»

      Валюха крикнул: «Берегись!» —

      Но было поздно.

      За восемь бед – один ответ.

      В тюрьме есть тоже лазарет, —

      Я там валялся, я там валялся.

      Врач резал вдоль и поперек,

      Он мне сказал: «Держись, браток!»

      Он мне сказал: «Держись, браток!» —

      И я держался.

      Разлука мигом пронеслась,

      Она меня не дождалась,

      Но я прощаю, ее – прощаю.

      Ее, как водится, простил,

      Того ж, кто раньше с нею был,

      Того, кто раньше с нею был, —

      Не извиняю.

      Ее, конечно, я простил,

      Того ж, кто раньше с нею был,

      Того, кто раньше с нею был, —

      Я повстречаю!

1962У ТЕБЯ ГЛАЗА – КАК НОЖ

      У тебя глаза – как нож:

      Если прямо ты взглянешь —

      Я забываю, кто я есть и где мой дом;

      А если косо ты взглянешь —

      Как по сердцу полоснешь

      Ты холодным, острым серым тесаком.

      Я здоров – к чему скрывать, —

      Я пятаки могу ломать,

      Я недавно головой быка убил, —

      Но с тобой жизнь коротать —

      Не подковы разгибать,

      А прибить тебя – морально нету сил.

      Вспомни, было ль хоть разок,

      Чтоб я из дому убег, —

      Ну когда же надоест тебе гулять!

      С грабежу я прихожу —

      Язык за спину заложу

      И бежу тебя по городу шукать.

      Я все ноги исходил —

      Велисипед себе купил,

      Чтоб в страданьях облегчения была, —

      Но налетел на самосвал —

      К Склифосовскому попал, —

      Навестить меня ты даже не пришла.

      И хирург – седой старик, —

      Он весь обмяк и как-то сник:

      Он шесть суток мою рану зашивал!

      А когда кончился наркоз,

      Стало больно мне до слез:

      Для кого ж я своей жистью рисковал!

      Ты не радуйся, змея, —

      Скоро выпишут меня —

      Отомщу тебе тогда без всяких схем:

      Я тебе точно говорю,

      Востру бритву навострю —

      И обрею тебя наголо совсем!

1962Я В ДЕЛЕ

      Я в деле, и со мною нож —

      И в этот миг меня не трожь,

      А после – я всегда иду в кабак, —

      И кто бы что ни говорил,

      Я сам добыл – и сам пропил, —

      И дальше буду делать точно так.

      Ко мне подходит человек

      И говорит: «В наш трудный век

      Таких, как ты, хочу уничтожать!»

      А я парнишку наколол —

      Не толковал, а запорол, —

      И