Якутское танго. (Пьеса). Евгений Руднев

ножом, нюхает…

      Николай (про себя). Опять пусто! Неудачные образцы Ферсман называл «собакитами». В актив, разве что, можно теперь записать одно: полная ясность в отношении профилей у озера. Алмазов там нет. Не везет, черт побери! Надо топать дальше – в долину реки. Опять надежды, опять неизвестность…

      Под окошком домика – шум, голоса; распахивается дверь, заходит начальник геологического объединения Лагода – круглолицый низкорослый толстяк в соломенной шляпе и темно-зеленом брезентовом плаще с откидным капюшоном. Лагоду сопровождают высокая, как столб, секретарша и свита – пять человек.

      Увлеченный своим делом, Николай не замечает их.

      Лагода (снимает шляпу, приглаживает редкие, с залысинами волосы). Ну, здравствуй, Медведев…

      Николай (вздрагивает, удивленно смотрит на начальника объединения и гостей). Добрый день, Иван Петрович… Вы свалились как снег на голову! Откровенно говоря, я не ожидал, что приедете… (Встает со скамейки.) Вы на чем? На вертолете или на гидросамолете?

      Лагода (с усмешкой). Это не столь важно, Медведев. Даже, если на дирижабле… Ты мои радиограммы за 28-е августа, 1-е, 2-е, 6-е, 8-е и 12-е сентября получал?

      Николай (мнется). Вы имеете в виду…

      Лагода (перебивает). Да-да, я имею в виду радиограммы о необходимости прекращения геологических работ на Западном планшете.

      Николай. Я был в маршруте.

      Лагода. Радист обязан был согласно инструкции разыскать тебя – найти хоть под землей! – и вручить первую радиограмму еще 28-го августа. Он, что, не сделал это?

      Николай (опустив глаза, чуть виновато). Понимаете, Иван Петрович…

      Лагода (не дослушав, секретарше). Радиста сюда! Немедленно! Сейчас разберемся.

      Николай (останавливает секретаршу). Не надо его звать!

      Лагода. Почему?

      Николай. Во всем случившемся виноват только я. Радист тут ни при чем. Совсем ни при чем, понимаете?