Железная коза. Игорь Чубаха

исправить положение.

      Маг вежливо приподнял кепку. Он задумывал ее обронить. (Не правда ли – шикарная находка?) Но кепка, не к селу проявив недюжинные аэродинамические свойства, полетела не вниз, а на бреющем и козырьком попала Ознобушке в глаз. Потерпевшая сторона интеллигентно промолчала.

      А коварный витязь показал даме указательный палец. Это было так смешно, ну так смешно! Маг тут же выпрямил средний палец, но почему-то натолкнулся на непонимание. Тогда колдун задвигал ушами. Уж в этом искусстве противнику его не превзойти! Но жалкий трус и не попытался, он просто громко отрыгнул и деланно сконфузился. У доверчивой, желанной, наивной Ознобы от смеха на глазах выступили слезы.

      Ладно, подумал Кощубей, не зря я пытал Оракула. И рассказал с выражением и «выражениями» о том, как царь вызывает финикийца, вандала и скифа. Этот выпад сластолюбивый Трахохотун парировал анекдотами о Надежде Константиновне, поручике Ржевском и Василии Ивановиче. Анекдотики так себе, и рассказчик из приблудного забияки, я вас умоляю, но почему-то дева зашлась набатным смехом.

      Колдун утер выступивший холодный пот и поведал о том, как финикиец, вандал и скиф оказались на необитаемом острове. Но что один анекдотик перед выданной омерзительным витязем горячей десяткой анекдотов о Штирлице, Вовочке и новом русском?

      «Ах, так?» – Решился маг ввести в бой свое главное оружие. «Получай, вражина!»

      – Племя людоедов поймало финикийца, вандала и скифа. Вождь говорит: «Мы вас с удовольствием съедим, но если кто-нибудь выполнит одно из трех условий – отпустим. Или платите сто монет, или кушаете мешок червяков, или все племя вас пользует противоестественным образом». Финикиец отдает сто монет и уходит. Вандал выбирает мешок дождевых червей, съедает, уходит. Скиф тоже выбирает червяков. Съедает половину: «Больше не могу, пользуйте меня противоестественным образом». Полплемени отпользовало. «Больше не могу, вот вам сто монет».

      – Недурственно, – почти перебил Трахохотун, не дав фараонше даже успеть улыбнуться. – А теперь моя байка. Плыли по морю пираты. Никакого женского общества. Тогда капитан приказал насверлить в бочке дырок соответствующего диаметра и отдать ребятам. Бочка вскоре наполнилась, ее засмолили и – за борт. Выловил бочку старый рыбак, наделал из содержимого свечей и продал в женский монастырь. Через энное время у монашек стали рождаться дети. Настоятельница провела расследование, изобличила рыбака. Общими силами засунули его в пресловутую бочку, засмолили и снова в море. Плывут пираты: «Здрасте, это наша бочка!» Выловили. Вскрыли. Там мертвый рыбак. «Жаль, передержали немного, а так отменный пират вышел бы».

      Ознобушка упала на спину и задрыгала ногами. Смех ее душил, будто бюсгальтер, который на три размера меньше. Однако колдун не сдался и решил снова повторить анекдотец о людоедах, мало ли, с первого разу не дошло. А о мемфисских бегемотах ему рассказать уже не дали.

      Трахохотуна отвели в спальню, Кощубея на улицу. Но не отпустили. Спустили полосатые