Порочный треугольник. Мила Кин

ответ был всё таким же сухим, на что Ева легкомысленно хмыкнула, мол: «Не хочешь, ну и не надо», – и достала из пакета аппетитный салатовый фрукт.

      Яблоки оказались такими сочными и вкусными, что их девушка умяла моментально. Немного подумав, она решила, что финики надо есть помедленнее, так сказать, растянуть удовольствие, тем более, что голод уже отступил и можно было предаваться созерцанию окружающего мира, наслаждаясь сладким, слегка приторным привкусом сухофруктов. К своему удивлению в этот миг Ева заметила, что городской пейзаж, неизвестно как, успел смениться, пока она самозабвенно вкушала яблоки. Перед путниками открылась большая брусчатая площадь в серо-коричневых тонах. Крупные, отполированные до блеска чьими-то ногами, булыжники, выставившие вверх свои округлые спины, неприятно ощущались через подошвы обуви. Вертикально вытянутые узкие дома в два-три этажа, скупо украшенные каменными изваяниями причудливых животных и тонкой угловатой резьбой на бордюрах серых стен, смыкались кольцом вокруг площади, а прямо в её центре возвышалось впечатляющей высоты строение, выполненное в утрированно готическом стиле. Если бы небо сейчас заволокли тучи, и грянул гром, то можно было бы решить, что это исполинских размеров склеп, от которого так и веет мрачной сыростью. Но солнце, как и раньше, заливало всё вокруг радостными лучами, и здание с высоким тонким шпилем походило скорее на творение рук романтично-задумчивого архитектора.

      Тимор остановился в тридцати шагах перед причудливо-гротескной постройкой, Ева, поравнявшись с ним, с подозрением вопросительно заглянула в тёмные глаза. Мужчина, едва заметно прищурился, продолжая смотреть прямо перед собой, ей показалось, что в его взгляде мелькнул оттенок гнева. И в голосе глухо заурчало негодование.

      – Мы пришли.

      6. Темнота

      Когда долго ждёшь чего-то очень желанного, когда во всех красках представляешь ожидаемое, полагаешь на него надежды и вверяешь мечты, забывая обо всём и обо всех окружающих, а потом видишь, что цель твоего пути, твоего упования – серая безжизненная картинка, не вызывающая ровным счётом никаких трепетных эмоций… Сложно описать, что чувствуешь тогда. Ведь весь путь поэтапно добавлял всё новых радостей в предвкушение, как лестница, ведущая из темноты к свету. Первая ступенька едва различима во мраке, но чем выше, тем больше линий и цветов ты можешь разглядеть, тем больше света. И вот уже, кажется, последняя ступень, поднимаешься на неё и проваливаешься неожиданно во тьму начальной точки своего пути. Так Ева сейчас провалилась в серость окружающего пространства, и ей казалось даже, что действительно над площадью быстро собираются тяжёлые тучи – таким удручающе неожиданным ей виделся конец пути. Всё волнение и радость разом были стёрты из сердца, и над ним повисла противная бесчувственная тишина, это не было похоже на огорчение, скорее на разочарование с примесью едкой обиды и острым ощущением разбитой мечты. Девушка воззрилась на спутника с нескрываемым стоном последней надежды