Крестовый отец. Александр Логачев

Куда теперь запропала эта веселость? Теперь остались только ваши благородия скука и тоска...

      Глава вторая. Перевоспитание

      Владимирский централ, ветер северный.

      Хотя я банковал, жизнь разменяна.

      Но не очко обычно губит,

      А к одинадцати туз.

      1

      За окном не лупила по чужим и своим артиллерия, не утюжили дороги бронетранспортеры, не переползали на новую позицию снайперы. А курил он все-таки в кулак, закрывая пальцами предательский огонь сигареты. Сила привычки.

      Огонь начал пожирать фильтр, и Олег затушил сигарету. В пепельнице уже сохли четыре окурка: два от «Кэмела» («ну, эти знамо чьи, хозяина кабинета, легко опознаваемы по марке и силе, с которой их мочалили о дно»), а два от «Союз-Аполлона». "Интересно, – подумал Олег, – интересно. Не вытряхнули вчерашние? Исключается. Значит, с утра уже кто-то побывал в кабинете. И просидел долго, аж по две сигареты оттабачили.

      Олег прикрыл форточку и с пепельницей в руках вернулся к столу начальника Последний сворачивал телефонный разговор, произносил завершающие:

      – Ну, договорились, да, обязательно сразу же дам знать, и тебе всего...

      Аппарат тренькнул, принимая трубку на рычаги. Аппарат невзрачный, позорного лилового цвета, махрово советский, какие раздавали учреждениям годах в семидесятых. Рядом, правда, стоит телефон посовременней, но общего впечатления он не выравнивает. Вся обстановка кабинета выдержана в духе казенного аскетизма. Рассчитана на проверяющих, дескать, сами видите, живем советским наследством, перебиваемся как можем, надо бы в инстанциях поднять вопросик об увеличении финансирования.

      – Ну, Олег Федорович, – начальник второго после «Крестов» следственного изолятора города откинулся на дерматиновую спинку стула. – Начнем трудовой день?

      – Начнем, Игорь Борисович, – не стал возражать заместитель по воспитательной части, или, как именовалась его должность раньше, замполит.

      Олег Федорович Родионов был в «Углах» человеком новым, его замвоспитательский стаж насчитывал неделю и один день. Прежнего зама перевели в Саблинскую колонию, а на образовавшуюся вакансию выписали из Чечни полковника Родионова. Точнее, из ростовского госпиталя, где полковник залечивал контузию. И почти никто в изоляторе не сомневался – это президентские игры, Путин повсеместно внедряет людей, доказавших верность под пулями, вот и до их учреждения докатилось. Сомневались в этой версии немногие. Например, начальник СИЗО Холмогоров Игорь Борисович. Возникли у него за неделю сотрудничества с новым замом подозрения иного рода.

      – Вы помните, Олег Федорович, что сегодня... – начальник пододвинул к себе перекидной календарь, вгляделся, сощурившись, – сегодня в три нас с вами ждут на Суворовском? Кстати, только что мне сообщили, – Холмогоров повел головой в направлении телефона, – на совещании будет Черкизов.

      Начальник поднял глаза с календаря на зама – как тот отреагирует на фамилию полномочного представителя по Северо-Западу? А никак. Будто знал и без него, кто