Смотрящий по неволе. Александр Логачев

Остались бригады черного Альберта, Словаря и Милюты. И моя задача, чтоб никто из них круто не поднялся и круто не опустился бы. И чтоб дальше шмона ларьков нос не совали. Но зато, чтоб ларьки шмонали с поросячьим визгом и пальбой из незарегистрированного оружия.

      – А остальные?

      – Новичков приходится отсекать. Как, например, следует отсечь и тебя. Спалить на чем-нибудь. Слушок дошел, что ты в бегах. Вот хочу в Москву бумажный запрос отправить. Пусть по косвенным данным пошуруют.

      – А еще какие грехи за тобой водятся?

      – Ну, еще случаи на производстве бывают. Вот, например, наш лесник заинтересовался, на каких таких основаниях компания «Акация плюс» лес под городом валит и финам продает.

      – И?

      – Пока решили лесника в живых оставить. Пока.

      И тут как раз диктофон забастовал. Пленка кончилась. Сергей только скрипнул зубами. Много, но далеко не все порасказал ему под запись насосавшийся в одиночку хитрого бальзама майор.

      Опять в дверях с немым вопросом на фотокарточке сфокусировался Мартын. И поскольку теперь чего уж там, Шрам спросил:

      – Ну, хвались, старый бес, чем это таким ты нашего гостя угостил?

      – Трошки белены, трошки полыни, трошки глазных капель... У меня полный рецепт вид батька залышився. Думаешь, так просто було пэльку заткнуть жильцам «моей хаты», чтобы вони никуды не скаржились?

      – Хотел я отдельное подразделение по гомеопатической аптеке создавать, а теперь вижу, что круче тебя аптекаря не найти, – уважительно выыдал Сергей Шрамов.

      Однако не только на знании дядькой Макаром народных средств по развязыванию языка основывалось «чистосердечное признание» майора Ивана Ивановича. Следует учесть и то, что майор последние полчаса, как раз пока крутилась кассета, сидел примотанный к креслу скотчем по рукам и ногам. Нет, его не били. Форменные штаны и трусы бессовестно спущены, а к вжавшемуся морщинистому мужскому достоинству тем же скотчем был примотан динамитный патрон с вермишелиной бикфордового шнура.

      А на столе в пепельнице все это время тлела пузатая сигара. И попробовал бы майор не быть откровенным!

* * *

      ВОСКРЕСЕНЬЕ 18.06

      Виталий Ефремович с неудовольствием посмотрел, как майор заглотил третью рюмку водяры – ведь и двадцати минут с начала базара не прошло. Когда-нибудь хронь доведет Иваныча до цугундера. Но сейчас драть за слабость старикана не имело понта. Сейчас следовало настропалить майора на борзого новичка:

      – Не говори «гоп». Серьезный герой. Команду Пырея распинал – он. Илью, Муромца местного, успокоил – тоже он, – гость не выразил вслух свою главную предьяву к темной лошадке. Пр всем повадкам, даже не столько по повадкам, сколько на уровне кишок, Виталий Ефремович учуял, что Храм – из воровского сословия. А это значило, что воры (трудно поверить, что новичек завернул в Вирши сам по себе) не оставляют надежду опять подмять под себя пляну, как было лет надцать назад. Двум залетным уголовничкам, слава Богу, удалось бошки пооткручивать. Да видно,