Малыш. Жюль Верн

закричала дама. – Мое золото, мои драгоценности, все, все тому, кто их спасет!

      Но проникнуть в школу было уже невозможно. Внутри все шипело, трещало, разваливалось. Еще несколько минут – и под напором ветра Ragged school рухнет, а на его месте останется лишь пылающий костер.

      Вдруг в крыше показался пролом у самого окошка. Это Грип с неимоверными усилиями проломал отверстие в крыше в ту минуту, когда пол уже трещал под ним. Выбравшись с большим трудом на крышу, он вытащил туда полузадохнувшегося ребенка. Добравшись до наружной стены, Грип закричал, держа на руках Малыша:

      – Спасите… спасите его!

      И бросил ребенка на улицу, где его, к счастью, подхватил стоявший внизу человек.

      Грип, едва живой, соскользнул вниз по балке, рухнувшей на землю вслед за ним.

      Путешественница, подойдя к человеку, державшему на руках Малыша, спросила дрожащим от волнения голосом:

      – Чье это невинное создание?

      – Он ничей!.. Это найденыш, – ответил человек.

      – В таком случае он мой… мой!.. – закричала она, взяв его на руки и прижимая к груди.

      – Сударыня… – заметила горничная.

      – Молчи… Элиза… молчи!.. Это ангел, посланный мне с неба!

      Так как у этого ангела не было ни родителей, ни родственников, то, конечно, самое лучшее было отдать его этой прекрасной даме с великодушным сердцем, что и было исполнено при громких криках «ура», в то время как разваливались последние остатки Ragged school.

      Глава шестая. ЛИМЕРИК

      Кто была эта великодушная женщина, появившаяся вдруг так мелодраматически? Ее поведение, полное сценических эффектов, было все же так искренне, что никто не удивился бы, если бы она, пожертвовав жизнью, сама бросилась в пламя для спасения несчастной жертвы. Будь этот ребенок ее собственным, она не прижимала бы его к груди с большей любовью, унося его в карету. Напрасно горничная предлагала ей избавиться от драгоценной ноши… Никогда… никогда!

      – Нет, Элиза! – повторяла она дрожавшим голосом. – Он мой… Небо дало мне возможность спасти его из-под горящих обломков… Благодарю, благодарю Тебя, Боже!.. Ах, милочка, милочка!

      Малютка дышал с трудом, широко открыв рот, с закрытыми глазами. Ему нужен был воздух, простор: чуть не задохнувшись от дыма, он рисковал теперь быть задушенным порывистыми ласками своей спасительницы.

      – На станцию, – приказала она кучеру, садясь в карету. – На станцию!.. Ты получишь гинею, если мы не опоздаем на поезд в девять сорок семь!

      Кучер не мог остаться равнодушным к такому обещанию и пустил клячу вскачь.

      Но кто же была, наконец, эта загадочная путешественница? Может быть, Малышу посчастливилось наконец попасть в такие руки, которые его уже никогда не покинут?

      Мисс Анна Уестон была примадонной драматического театра Дрюри-Лена, второй Сарой Бернар, и играла в настоящее время в Лимерике, в провинции Мюнстера. Она уже несколько дней путешествовала в сопровождении своей горничной, почти подруги, ворчливой, но преданной ей сухой Элизы Корбетт.

      Прекрасная