Морской орел. Новые сказки русской Тавриды. Сергей Крупняков

не слушал. Ему только обидно было, что Баркентина забыла, как они мечтали о далёких походах. А может, не забыла, а её просто не пускал Барк – старый отец.

      – Пусть! – Ботик ещё крепче укрепил свои паруса и реи и решил: – завтра утром выхожу в море один. Он пришвартовался у старенького причала. Всё было готово в путь, только нужно выспаться перед трудным походом. Но разве мог он заснуть? Он только для других не подавал вида, а на самом деле его сердце разрывалось на части при мысли, что его единственная Баркентина, остаётся здесь. Всю ночь он не спал и смотрел на звёзды, своими голубыми иллюминаторами. И только на рассвете забылся в беспокойном сне. Ему снилось, что какие – то грязные бродяги забрались на палубу, вытащили пилы и принялись пилить его стройные мачты.

      Другие с острыми ножами поднимались вверх к парусам. Ботик очень испугался и проснулся! И его охватил ещё больший испуг! Его мачты действительно кто – то пилил, кто – то резал паруса. Ботик сильно накренился на правый борт и резко выровнялся! Оборванцы не удержались, и свалились в море. Ботик рванулся от пристани, но не тут – то было. Его швартовы были накрепко прикручены к кнехтам, и распутать их было нельзя.

      – Ах, так! – крикнул Ботик, и что есть силы, рванулся вперёд, канаты не выдержали, оборвались, и он оказался на свободе. И тут только он заметил, что начался рассвет. И море сияло розовым светом, и всё вокруг золотилось в лучах утреннего солнца.

      Шхуна, переваливаясь с кормы на нос, молча глядела на него, Бриг отвернулся, и только один иллюминатор мерцал виновато над ватерлинией. А Барк, как всегда, невозмутимо стоял на приколе и крепко держал своими канатами Баркентину. И только она, да Утюжок радовались, что Ботику удалось вырваться. Они махали ему всеми парусами и флагами. «Прощайте все!» – подумал Ботик и поднял паруса. Утренний попутный ветер наполнял их и погнал судёнышко в открытое море. Ботик рванулся вперёд, туда, куда звало его неугомонное морское сердце. С того утра прошёл целый год – Ботик всё не возвращался.

      – Шутки шутить вждумал Малыш, – шипела Шхуна – шею швернул в первом же шторме.

      – Туда ему и дорога, – процедил сквозь ванты Бриг.

      – Теперь-то ты видишь, что я был прав, – не без злорадности говорил Барк Баркентине. – Неужели ты всё ещё ждёшь этого безумца?

      Баркентина не знала, что и делать. Теперь каждое утро к отцу Баркентины подходил Бриг и приносил отцу подарки: блестящие золотые цепочки, звонкие колокольчики и флаги расцвечивания. А ей шептал на ухо.

      – Будь умницей, моя крошка! Я вытащу тебя из этого болота на берег. Мы сделаем из тебя красивый ресторан. И ты каждый вечер будешь слушать музыку, радоваться танцам, любоваться праздником жизни! Я продлю твою молодость до шестидесяти, нет, до семидесяти лет!

      Но Баркентина молчала. Она ждала. И все знали, кого она ждёт, но молчали. Многие стали смотреть на неё гораздо уважительнее, чем раньше.

      Но вот пришла весна. Незаметно ушли льды, на деревьях распустились почки, земля покрылась нежной, зелёной травой и весенними