Гоп-стоп, битте!. Георгий Хлусевич

блистательная Матильда Степановна. Вы не развращаете, а искушаете, и, если честно, я завидую моему пациенту.

* * *

      Михаэля сводили в душ, побрили, выдали чистое белье и новенький халат. Провели между корпусами больницы в стоящее на отшибе двухэтажное здание. Усадили на стул перед кабинетом. Михаэль прочитал на двери: «Врач-сексолог Милославская Матильда Степановна».

      Матильда, Матильда, Матильда! Высветилось цветным кадром не Матильда, а тонкая полоска света из-под очень знакомой двери. Он точно помнил, что полоска раздваивалась. Почему?

      Додумать не успел. Пригласили в кабинет.

      Мягко щелкнул язычок английского замка, интимно отгораживая уютный кабинет от казенной неприкаянности коридора. Ну какой же это кабинет? Скорее будуар. Мягкая мебель, ковер, приглушенная музыка.

      Приятная молодая женщина поднялась из-за стола, подошла, почти коснувшись высоким бюстом. Подала руку. Энергичное рукопожатие. Горячая, сухая, очень мягкая ладонь.

      – Меня зовут Матильда. Мне больше тридцати, но меньше сорока. Сколько – не скажу. Вам уже говорили, что для меня не существует мужчин старше двадцати пяти. Вам сколько?

      Не дождалась ответа, усадила на тахту, подвинула кресло, села напротив.

      – Неужели ничего не помните? Ой как интересно! Вы не мой профиль, но в вас что-то есть. Что? Еще не знаю. Не знаю, но чувствую. Слушайте, Михаэль, а правда, что вас сначала доктор Савушкин назвал Михаилом, а теперь оказалось, что вы Михаэль?

      – Да, я Михаэль.

      – Замечательно! Слушайте, Михаэль. У меня приятель – судебный эксперт, прозектор. Мы с ним в одной группе учились. Его тоже Мишей зовут, он толстенький такой, так мы его медвежонком звали. Представьте, приезжает к нам в город женщина из Канады по туристической путевке и внезапно умирает от инфаркта миокарда. Медвежонок ее вскрывал. И знаете что? У нее даже цвет подкожной жировой клетчатки абсолютно не такой, как у наших гражданок. Вот что значит другое питание, другая вода, другая экологическая среда. Вот мне кажется, что и у вас цвет подкожной жировой клетчатки резко отличается от цвета жировой прослойки наших мужчин. Встаньте, разденьтесь.

      Увидела смущение, улыбнулась.

      – Ну хорошо, хорошо, разденьтесь только до пояса.

      Михаэль снял халат и остался в кальсонах.

      Оглядела, подошла, положила ладони на мощно развитые грудные мышцы, поводила указательными пальцами вокруг сосков.

      – Вы мне нравитесь. А вам нравится запах моих духов, понюхайте, как пахнет у меня за ушком.

      Михаэль нагнулся, ощутил теплый аромат и нечаянно дотронулся губами до мочки уха.

      Отодвинулась. Опустила глаза. Задержала взгляд на интересном. Отметила положительную динамику.

      – Садитесь пока, милый Михаэль. Если вам холодно, можете накинуть халат. Не холодно? Я так и знала. А вы знаете, мне в первый раз приходится иметь дело с пациентом, утратившим память. Обычно профессор Минкин присылает ко мне молодых