Харон. Валерий Бочков

исчезать из жизни.

      Я научил детей прятаться в ванной при первых признаках опасности, ванная – самое защищенное место в доме. Моя жена научилась обращаться с дробовиком, винтовка всегда в спальне, я объяснил Хелью, под каким углом лучше стрелять сквозь дверь, чтобы избежать рикошета. Сразу после учебного года они с детьми переедут на Западное побережье, куда-нибудь в Калифорнию или Орегон. Здесь, в Виргинии, на лужайке перед нашим домом уже стояла вывеска «Продается».

      В апреле, во время очередного медосмотра я пожаловался на депрессию.

      – Суицидальные мысли? – спросил доктор, тюкая по клавишам ноутбука двумя пальцами.

      Я пожал плечами, кивнул, разглядывая серый линолеум, неубедительно изображающий мрамор.

      – Алкоголь?

      – Ну-у…

      Док поднял голову, разнял очки – дужка на переносице соединялась магнитом. Две стекляшки повисли на груди.

      – Удобная штука… – заметил я.

      – На спиртное не налегай. – Он не хотел поддержать разговор про свои замечательные очки. – А депрессия… депрессия – это нормально. После того, что вы там…

      – Может, таблетки? Я просыпаюсь каждую ночь в два, не могу заснуть до утра.

      – На спиртное не налегай, – повторил доктор.

      Соединил очки и начал что-то выстукивать на клавиатуре.

      Через неделю я подал рапорт. Самое забавное, что если бы меня пристрелили в Аллатаббаде или раньше, в Афганистане или Ираке, Хелью до конца жизни получала бы за меня приличную пенсию, мои дети бесплатно окончили бы колледж – любой, на выбор. Всей семье была бы гарантирована медицинская страховка Минобороны.

      До выхода в отставку мне оставалось два с половиной года – тридцать один месяц. Подавая рапорт, я нарушал контракт и лишался пенсии, выходного пособия, страховки.

      Командир отряда, капитан первого ранга Ригли отложил бумагу, долго тер лицо ладонями.

      – Ник, не горячись. – Он поднял на меня красные, будто заплаканные глаза. – Тут надо все как следует обмозговать…

      – Куда уж дальше, – перебил я, – мозг уже в трубочку свернулся от мозгования!

      – Да погоди ты…

      У меня тряслись руки, я сжал кулаки, сунул их в карманы.

      – Мы можем попробовать, – капитан подбирал слова. – Я могу связаться с Бюро… я уже говорил с Грубером… Они предложили включить тебя в программу защиты свидетелей…

      – Это которая для стукачей из мафии?

      – Грубер сказал, у них есть вариант в Милуоки. Шофером на пивной трейлер… Пиво развозить, короче… Новое имя, социальный номер, квартира.

      – Пиво? – Я зло засмеялся. – А как с Хэлью? Ее куда? В стрип-бар, на столе плясать?

      Капитан снова начал мучить лицо.

      – А дети? Что с ними? Их куда? – Я встал, быстро прошел от стены к стене. – Куда?

      В кабинете пахло сырой побелкой, было душно. Где-то за стеной играло радио, передавали что-то классическое. Я хотел расстегнуть воротник, пальцы не слушались, я дернул, пуговица весело зацокала по полу.

      – Я все понимаю, –