Банкомат. Юрий Иванович Мудренко

правоту моих слов.

      С этими словами личный секретарь директора, Леночка, как все называли эту милую особу, поднялась со своего места и взяла в руки поднос, наполненный доверху пухлыми конвертами, после чего грациозно, как и полагает двигаться молодой красивой девушке с потрясающей фигурой, буквально заскользила вдоль столов и, проходя мимо очередного сотрудника, элегантно опускала на стол перед ним конверт. Эта процедура заняла всего несколько минут, и как убедились позже все присутствовавшие, распечатав каждый свой конверт, благодарность руководства выражалась вполне солидной суммой в твердо конвертируемой валюте.

      Вояж Леночки вдоль длинных столов был, как нельзя, кстати, и всем без исключения пришелся по душе. А когда поднос опустел, и раздаваемые конверты перекочевали в карманы и сумочки их владельцев, началась главная часть с тостами, взаимными поздравлениями и, конечно же, с музыкой и танцами.

      Сергей неоднократно слышал от коллег, что директор банка почти не пьет спиртного и веселящего, даже на таких вечеринках, как эта, и всегда старается держать себя в рамках приличия, никогда не переходя черту, за которой можно списать все огрехи поведения на опьянение. Сегодня он тоже пил умеренно и выглядел вполне прилично. Несколько раз сотрудницы приглашали его на танец, но, в основном, он сидел за столом на своем месте и лишь изредка выходил на перекур, где в специально оборудованном помещении чадили сигаретами, глотая густой сизый дым те, кто без порядочной порции табака не мог себя даже представить.

      Сергей лишь однажды вышел перекурить. Он хорошо помнил, что затянувшись раз, другой, вдруг услышал позади себя знакомый голос Лопухина:

      Я смотрю, вы тоже решили немного передохнуть это дело, – произнес директор, выпуская табачный дым вверх.

      Вы знаете, – продолжил он, – последние четыре года я всеми силами добивался, чтобы в нашем банке работали действительно достойные люди, болеющие душой за свое дело. Отсюда такой жесткий отбор при приеме на работу и такие строгости. И вообще, мы ни для кого не делаем исключений.

      Он хотел еще что-то сказать Сергею, но осекся, потому что в это самое мгновение зазвонил его мобильный телефон. Лопухин достал его из черного аккуратного футляра, закрепленного на поясном ремне и, взглянув на дисплей, откровенно чертыхнулся:

      Ну, надо же, и здесь достанут. Эх!

      Вы извините меня, но я вынужден ответить на звонок, – произнес Лопухин, обращаясь к Сергею.

      Затем он повернулся к нему спиной и, отойдя на два-три шага, нажал клавишу ответа на назойливый и настойчивый звонок.

      Слушаю вас, – тихо выдохнул он в трубку, а затем молча стал слушать своего невидимого собеседника.

      Я же сказал вам, нет! – по всему было видно, что он начал раздражаться и уже еле сдерживался, чтобы не нахамить.

      Шея и щеки Лопухина стали пунцовыми, а на шее от напряжения вздулись жилы.

      Да,