Актуальные медиапонятия: опыт словаря сочетаемости. Сергей Страшнов

СМИ интеграция уступает место дезинтеграции. Казалось бы, нечто схожее всегда наблюдалось в локальной прессе, но принципиальная разница заключается в том, что там неуместна узкая специализация. Тем не менее современная горизонтальная медиаструктура отнюдь не исключает вертикального программирования, подразумевающего ориентацию на определенный слой населения, – даже напротив: все заметнее к этому тяготеет. И производится оно не столько под диктатом руководителя или лидера (корпорации, партии, секты, научной специальности, тусовки и т. д.), сколько в стремлении найти собственного потребителя.

      Попытки уклониться от массово-информационного потока в его мейнстриме присутствовали всегда: например, во времена господства СМИП (средств массовой информации и пропаганды) оппозиционно настроенная часть советской аудитории принципиально, хотя и подпольно, читала самиздат и слушала «забугорное» радио. Но только в текущих обстоятельствах коммуникативной революции исключительное превращается в закономерное. Разумеется, столь радикальная перемена не могла бы состояться, не будучи обеспеченной адекватными материально-техническими предпосылками, перечисленными выше. И все же подкрепили их, а отчасти и подготовили характерные умонастроения – веяния социокультурные и психологические. Процессы демассификации породили появление одной из последних классических теорий прессы, которую обозначают как журналистику демократического представительства, предполагающую выражение позиций и потребностей разного рода меньшинств. И фактически в продолжение этой концепции Д. Маккуэйла И. Гребель выявил следующую эволюцию: исходная коммуникативная модель, когда немногие (авторы) обращались к многим (потребителям), в ходе цифровой революции, быстро миновав стадию «многие – многим», стала антонимом первоначального: «многие – немногим». Следует, наверное, лишь добавить, что все чаще сегодня немногие общаются с немногими же. В современной жизни явно повышается статус индивида (вплоть до того, что заговорили об индивидуальной, внеконфессиональной религиозности), однако попутно нарастает и разобщение, вот отчего, не в силах утвердить связей с миром, человек отправляется на поиск своих – не на улице, разумеется, а в социальных сетях. Причем, как это ни странно, последние сложно уподоблять классическим СМИ и называть в полном смысле коммуникациями социальными. По одному из определений, журналистика – это «специфическая форма внеличностного общения» (В. Л. Цвик), а сейчас в особой цене контакты, напротив, межличностные и групповые. Да к тому же (и опять-таки вопреки сущности СМИ) они непубличны. Сегментация медиаполя происходит и по причине более глубокого порядка. В результате информационного взрыва беспрецедентно увеличилась, как выражается М. Эпштейн, «диспропорция между человечеством как совокупным производителем информации – и отдельным человеком как