Репрессии в Теси. Алексей Константинович Болотников

философии, критике и умозаключениям, способен (и зачастую ставит себе задачи) оценить государство на предмет его непогрешимости.

      Эпоха государственного переустройства первой четверти века в СССР, образно определенная человеком несколько десятилетий спустя как «эпоха сталинизма», до сего дня не осмыслена в полной мере и не оценена на степень нравственности. Наш труд по сбору архивных фактов и краеведческих сведений по репрессиям двадцатых-тридцатых годов прошлого века в родном селе – лишь скромная лепта в постижение и оценку этой эпохи.

      В региональном управлении ФСБ по Красноярскому краю хранится шесть томов списков, расстрелянных в нашем крае в 1929—1953 годах. В каждом томе 300 листов. С рассекречиванием этих списков нам открылась картина сталинского террора в тех городах и сёлах, где мы сейчас живём.

      «С 1924 года вводится в стране районное деление. А с 1925 года начинается антикрестьянская кампания по выявлению крепких, зажиточных хозяйств в деревне и обложение их порою непосильными продовольственными и денежными налогами, за невыполнение которых следовали конфискация имущества, распродажа «с молотка» на аукционе; лишение «избирательных прав», а это уже были кандидаты в список подлежащих раскулачиванию и выселению с обжитых мест за пределы района.

      Рассматривая пофамильно список призывников 1902 и 1903 годов, из 138 человек, которым устанавливалась упомянутая очередность призыва, я встретил многих из тех, которые в дальнейшем будут лишены избирательных прав, а затем раскулачены или позднее репрессированы. Началась повальная и принудительная ломка установившихся веками крестьянских традиций, разрушение и ликвидация крепких и средних крестьянских хозяйств и даже впоследствии целых деревень. Тут уже никакой съезд не решал вопросы по сохранению жизнедеятельности того или иного крестьянского хозяйства. Тогда это было смешно, наивно, и в результате горько. Об этом оставалось только сожалеть и удивляться «мудрости» руководителей нашего государства, а еще больше «мудрости» руководителей на местах, стремившихся любой ценой выполнить р а з н а р я д к у, спущенную сверху, по раскулачиванию, дабы самим только уцелеть»19.

      Вчитаемся в документы советской эпохи второй четверти XX века, сегодня отошедших в разряд архивных. Нормативно-правовые акты высших органов власти и территориальных субъектов: указы, постановления СНК, статьи уголовного кодекса, комментарии и разъяснения. Созданные со знанием дела или спешно, в пожарном порядке, они поражают воображение сразу несколькими аспектами: оперативностью исполнения, проработанностью деталей, противоречивостью норм, беспристрастностью и даже цинизмом содержания… Нет нужды комментировать сущность этих документов: они самообличают.

      10.07.1923 – ЦИК СССР внес поправки в УК РСФСР.

      В соответствии с ними в понятие «контрреволюционное преступление» и «вредительство» отныне включались не только деяния, но и умысел. «Презумпция невиновности» – это ещё не норма существующего права СССР20.

      Чуть более полугода спустя, а именно 23.03.1924, при ОГПУ образовано Особое совещание для рассмотрения дел по «контрреволюционным

19

Из газетной статьи «Дров немало наломали» М. Злобина, члена Минусинского клуба «Краевед».

20

Презумпция невиновности впервые была провозглашена в Декларации прав человека и гражданина 1789 в начале Великой французской революции: «каждый предполагается невиновным, пока не установлено обратное» (ст. 9). Принцип Презумпция невиновности закреплен в Декларации прав человека, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948, а также в Международном пакте о гражданских и политических правах 1966. Истинный смысл и реальное содержание Презумпция невиновности обрела только в социалистическом уголовном процессе. Этот принцип закреплен в УПК Польши (1970), ГДР (1968) и др. социалистических стран. Он выражен во многих положениях Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик (1958).