.

была его обычная манера обращения, а вовсе не способ выражения недовольства. Кстати сказать, и старым Юл вовсе не был. Просто-напросто, из всех присутствующих он едва ли не единственный, кто побывал в безумии настоящих боевых действий, застал, пусть и совсем еще мальчишкой-добровольцем, первую нарковойну, в которой КГ только пробовала собственные силы. И вот теперь командует здесь: – Проходите и садитесь у зеленой стены.

      Приказал он, конечно, Арсению, потому что Тана, не дожидаясь специального разрешения, немедленно заняла привычное место подле Командора. Арсений уже знал: зеленая стена – это хорошо, это даже отлично. У зеленой стены усаживали тех, от кого требовался на сегодня лишь совещательно-рекомендательный голос. А вот кому выпадала красная – все, труба, жди чрезвычайной работы и целые Гималаи ответственности на собственную голову. Если случалась фиолетовая – тоже ничего, это значило: спросят – отчитайся, натворил – получай, а далее по обстоятельствам. Либо гляди гордым соколом, либо надувайся желчной жабой от обиды. Впрочем, Командор Хансен никого специально не втаптывал в прах, хотя, ежели заслужил, то вставлял по первое число, чтобы второго числа уже не повадно было.

      – Завтра стартуем на «Пересмешник», – повторил Командор истину, известную всем. – Последний день на станции не повод для безделья. Касается даже тех, кто на время перелета значится в статусе пассажира. – И Хансен многозначительно посмотрел в сторону смиренных пилигримов, приютившихся у зеленой стены.

      «Стало быть, и меня касается», – подумал про себя Арсений. У зеленой стены на сегодняшней перекличке сидели лишь трое. Сам доктор, справа от него – желчный и худущий, совсем молоденький астрофизик, недавно взошедшая звезда Кембриджского университета, магистр естественных наук Рамон Эстремадура, испано-мавританских кровей, слева – незнакомый улыбчивый парень, ровесник Арсения, а может, немного и младше годами. Его доктор Мадянов видел вообще в первый раз. По крайней мере, на вчерашнем банкете никого подобного в составе будущего экипажа он не наблюдал. Все же ничего особенно удивительного в этом обстоятельстве не было. Лично он, Арсений, вообще прибыл на «Древо Игдрасиль» в последний момент перед отлетом, его место – лотерейное и призовое и великого значения не имеет. Ко всему прочему, эксперимент показал: для эффективной работы Э-модулярного психолога выйдет только лучше, если он заранее не будет осведомлен о составе группы, в которой ему и надлежит отправлять служебные обязанности. Мало ли почему его улыбчивого соседа не оказалось на банкете! Вдруг человек попросту не переносит классические сочетания «чистейшего и этилированного» с дополняющими его ингредиентами? А за столом отказаться вышло бы неудобным.

      Говорят, в прежние времена космогаторы уходили в межпланетное пространство трезвые, как хрустальное стекло, и перегрузки тогда выдерживал далеко не каждый без специальной подготовки. Теперь вот наоборот. Кто не пьет, тот, как говорится,