Философы от мира сего. Роберт Л. Хайлбронер

Полтора года они провели в Тулузе; сочетание на редкость унылой компании и собственного отвратительного французского заставляли Смита скучать по своей жизни в Глазго. После этого они отправились на юг страны (где Смит встретил обожаемого им Вольтера, а также отбивал атаки одной любвеобильной маркизы), оттуда в Женеву и наконец оказались в Париже. Словно пытаясь сбросить навеянную провинцией скуку, Смит приступил к работе над трактатом по политической экономии – предмету его лекций в Глазго, регулярных обсуждений в Обществе избранных в Эдинбурге и увлекательных дискуссий с милым его сердцу Дэвидом Юмом. В результате эти наброски станут «Богатством народов», но до завершения книги пройдет целых двенадцать лет.

      В Париже было гораздо интереснее. Французский Смита до сих пор оставлял желать лучшего, но теперь профессор, по крайней мере, был в состоянии вести продолжительные беседы с наиболее выдающимся экономическим мыслителем Франции. Франсуа Кенэ был придворным врачом Людовика XV и личным врачом мадам Помпадур. Кенэ и его единомышленников называли физиократами, а сам он нарисовал известную схему функционирования экономики – «экономическую таблицу». В «таблице» был заметен почерк врача. Вопреки расхожему мнению о том, что богатство осязаемо, поскольку составляется из золота и серебра, Кенэ настаивал: богатство создавалось в процессе производства и текло по экономике, словно приводящая общественный организм в движение кровь, текущая от одной руки к другой.[28] На современников «таблица» произвела сильное впечатление: так, Мирабо Старший описывал ее как изобретение одного ранга с письмом и деньгами.[29] К сожалению для физиократов, они утверждали, будто богатство создается исключительно сельскохозяйственным работником, трудящимся вместе с Природой, в то время как занятые в промышленном производстве люди лишь «стерильно» преобразуют плоды его усилий. Следовательно, система Кенэ обладала лишь ограниченной практической полезностью. Да, она ставила во главу угла принцип laissez-faire[30] и одним этим радикально отличалась от всех остальных теорий. Но, описывая промышленное производство как совершающее лишь стерильные манипуляции, она упускала из виду тот факт, что труд производил богатство везде, а не только на земле.

      В этом заключалось одно из великих открытий Смита: источником «ценности» была не земля, а труд. Возможно, сыграл свою роль тот факт, что главным занятием в стране, где прошло детство Смита, была торговля, а не сельское хозяйство. Так или иначе, он не принимал сельских корней физиократического культа (последователи Кенэ вроде Мирабо на лесть не скупились). Французский лекарь вызывал искреннее восхищение Смита, и если бы не преждевременная кончина Кенэ, «Богатство народов» было бы посвящено именно ему, но физиократические идеи претили выросшему в Шотландии ученому.

      В 1766 году поездка неожиданно завершилась. Присоединившийся к ним незадолго до того младший брат герцога подхватил

28

Ronald Meek, The Economics of Physiocracy (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1963), p. 375, n. 2.

29

См.: Adam Smith, The Wealth of Nations (New York: Modern Library, 1937), p. 643.

30

Букв.: позволить делать (фр.) – экономическая доктрина, согласно которой государственное вмешательство в экономику должно быть минимальным. (Прим. перев.)