Делай деньги!. Терри Пратчетт

не вернули кредит. Все это записано в городских анналах. Не правда ли, совокупления восхитительны?

      После долгой паузы Мокриц осмелился спросить:

      – Да?

      – А вы не согласны? Здесь их больше, чем во всем городе.

      – Правда? – Мокриц нервно оглянулся по сторонам. – Э, сюда приходят в какое-то определенное время?

      – Как правило, в часы работы банка, но мы пускаем группы и по особой договоренности.

      – Знаешь, – сказал Мокриц, – мне кажется, я где-то утратил нить беседы.

      Бент взмахом обвел потолки.

      – Я говорю об этих изумительных сводах, – сказал он. – Слово образовано от «совокупность» и «скопление».

      – А! Да? Ясно! – сказал Мокриц. – Не удивлюсь, если немногие об этом знают.

      И тогда Мокриц увидел мерцающего под сводами Хлюпера.

      Глава 3

      Хлюпер – Настоящий Хьюберт – Один, но очень большой матрац – Несколько слов о туризме – Глэдис готовит сэндвич – Отдел слепых писем – Наследники госпожи Шик – Зловещее письмо – Аварийный план – Еще одно зловещее письмо, и куда более зловещее, чем предыдущее – Господин фон Липвиг ошибается каретой

      Мокриц видел стеклодувов за работой и изумлялся их мастерству, как может изумляться только человек, мастерски владеющий лишь словом. Возможно, здесь потрудились именно такие мастера. Заодно со своими Злыми Двойниками из гипотетического параллельного мира – стеклодувами, продавшими души своему плавкому богу за талант выдувать из стекла спирали, и хитроумные перекрещивающиеся бутыли, и фигуры, которые казались совсем близко и в то же время так далеко. Жидкость бурлила, плескалась и – да – хлюпала в стеклянных трубах. В воздухе пахло солью.

      Бент подтолкнул Мокрица, указал на несуразную деревянную вешалку и молча протянул ему длинный желтый клеенчатый плащ и такую же непромокаемую шляпу. Сам он уже успел облачиться в этот костюм и, словно по волшебству, добыл где-то зонтик.

      – Это – «платежный баланс», – объяснил он, когда Мокриц натянул плащ. – И он никогда не сходится.

      Где-то послышался грохот, и на них дождем полилась вода.

      – Что я говорил? – добавил Бент.

      – Что оно делает? – спросил Мокриц.

      Бент закатил глаза.

      – Черти знают, боги догадываются, – сказал он. – Хьюберт, – позвал он громче. – У нас гости!

      Плеск стал ближе, и из-за угла стеклянного сооружения показалась фигура.

      Справедливо или нет, но Хьюберт – одно из тех имен, к которым всегда мысленно подрисовываешь картинку. Хьюберты могут быть высокими, могут быть худыми – Мокриц ни на чем не настаивал, но этот Хьюберт выглядел как самый настоящий Хьюберт, то есть был упитанным коротышкой. У него были рыжие волосы – необычная, по опыту Мокрица, черта для стандартной модели Хьюберта. Густая шевелюра топорщилась у него на голове, как щетина на кисточке. На высоте пяти дюймов от черепа они были обрезаны при помощи садовых ножниц и ватерпаса. На эту голову можно было поставить чашку с блюдцем.

      – Гости? –