Три дня в Канкуне. Максим Никонов

маму говорили?

      – Что мама у тебя хорошая, только ругаться любит.

      Опять улыбка, с ямочками на щеках.

      – Да, ругаться она умеет.

      Оксана на руках подтянулась и устроилась с другой стороны от Жени.

      – Была русалкой, стала поплавком…

      – Ты про что? – Улыбка исчезла, в глазах – настороженность.

      – Борис так про маму сказал. Была русалкой, стала поплавком. Мама совсем за собой не следит.

      Она поболтала ногами в воде.

      – А еще он сказал, что у меня ноги короткие и толстые.

      Я очухался. От солнца, от тепла, от воды, от соседства. Такое сказать может только хам. Слова слетели сами собой.

      – Ерунда! У тебя красивое длинное тело и сильные ноги.

      Мои слова не очень воодушевили ее ноги. Они так же меланхолично разгоняли круги по воде.

      – Ага, как у рыбы. – А потом добавила:

      – И сама холодная, как рыба.

      Она не стала дожидаться наших растерянных слов, легко встала и так же легко рыбкой нырнула. Переплыв весь бассейн под водой, она вынырнула, вдохнула свежего воздуха и опять под водой проплыла весь бассейн обратно. Составлять нам компанию она не стала.

      – Подлец этот Борис, такое говорить.

      Женя стала грустной и одинокой. А потом в оправдание сказала:

      – Он был когда-то веселым циником и душой компании. Потом стал злым циником, а сейчас перерастает из мелкого негодяя в крупного. Борис – мой муж.

      Она смотрела на меня своими спокойными серыми глазами. Стали в них не было, только грусть.

      – Вчера или позавчера он разглагольствовал о том, кого лучше уволить, русского или индуса. – Короткое молчание. – Это про Мишу. Борис либо унизит его увольнением, либо оставит, чтобы унижать каждый день. – Еще несколько кругов убежали от нас по воде, чтобы разнести наши слова по всему свету. – Первое предпочтительней.

      Миша под ударом. Если Борис его уволит и Миша не найдет работу в течение нескольких месяцев, ему придется продать взятый в рассрочку дом. Крах надежд. А работу сейчас не найти, даже в Вашингтоне.

      Я был старше моего брата на пять лет и в детстве всегда защищал его. Теперь было понятно, почему Михаил изменил свои планы и вытащил меня сюда. Мой брат впал в детство.

      Глава шестая

      Мы шли вдоль берега океана. Трактор, собирающий пляжный мусор, вежливо пропустил нас, тракторист приветливо помахал рукой. Солнце пекло нещадно, и голова опять плыла.

      – Смотри, баклан. Не спугни.

      Пеликан сердито повел на нас глазом и уплывать не спешил. Она присела на корточки и потянула меня за руку. Куда? На тот край бесконечности, плескавшей свои воды с покачивающимся пеликаном у наших ног. Я послушно присел рядом. От ее волос пахло летом и соленой водой и еще чем-то, от чего хотелось петь и выть.

      Пеликану не понравилось мое соседство, он отплыл на десяток метров и, оставшись недовольным достигнутым результатом, тяжело взмахнул крыльями, взлетел и исчез за верхушками пальм.

      – Ты такой большой,