Прерванное молчание. Катя Райт

дней, а Эрика отправили в лазарет, где он провалялся целую неделю. Это было начало, и теперь я знал точно, ни Миллс, ни остальные отморозки не отстанут от Стоуна.

      В первый вечер после больницы Эрик нагнулся сверху и спросил меня:

      – Даллас, ты, правда, можешь достать все что угодно?

      – Ну, в пределах разумного, – уточнил я.

      – Сможешь достать для меня плеер?

      Просьба была странной.

      – Плеер? – переспросил я. Он кивнул. – А ты на батарейках не разоришься, парень?

      Меня, и в правду, удивила его просьба. Ну, книгу еще, куда ни шло.

      – Да ладно! – отмахнулся он. – Так сможешь?

      – Ну, нет ничего невозможного. Только это будет тебе стоить не как пачка сигарет.

      – О’кей. И еще одну песню достанешь?

      – Одну? – я рассмеялся. – Проси уж сразу альбом – цена все равно одинаковая.

      – Мне хватит, – серьезно ответил он. – Знаешь «Hey Jude»?

      – Твою мать, парень! – я приподнялся на локтях, чтобы увидеть его лицо. – Да ты меломан! Может, чего-нибудь посовременнее закажешь? – я не скрывал улыбки.

      Откуда пацан двадцати одного года отроду, промотавшийся почти всю сознательную жизнь по исправительным учреждениям вообще мог знать о «Битлах»!

      – Откуда ты знаешь эту песню, малыш?

      – Просто это была единственная запись, которую я нашел дома, когда был ребенком, – он как будто задумался. – И я все время слушал ее, когда оставался один, снова и снова.

      Я все понял. Дальше объяснять было не нужно. Эрик не был меломаном. И слава богу, подумал я. Я вспомнил старый знакомый мотив – такая добрая песенка – я даже начал напевать про себя, погружаясь в ностальгию по своей молодости.

      Я достал ему небольшой плеер и диск со всеми альбомами «Битлз». Не знаю уж, что он там слушал, но каждый вечер он вставлял наушники и засыпал. Могу поспорить, что всю ночь музыка так и играла у него в ушах. Теперь ему нужны были только сигареты, батарейки и немного везения, чтобы не нарваться на обыск в камере.

      2

      Жизнь Эрика Стоуна в тюрьме была далека от спокойной. Помню, как однажды я заметил, что Бобби и его дружки-отморозки прижали парня в мастерской и закрыли дверь. Я не знаю, что они там с ним сделали – я могу только догадываться, но после этого Эрик месяц провел на больничной койке, а когда вернулся, почти совсем ничего не говорил. Только просил меня время от времени достать ему новые батарейки. Про сигареты я сам знал, клал ему под подушку пачку каждую неделю. Я подумал тогда, что он сломался, и каждое утро боялся, что он что-нибудь с собой сделает.

      Как-то, гуляя во дворе, я увидел, как Бобби и еще один здоровый лысый парень с татуировками, Сэм, играют в карты. Ставкой в их игре был мой сосед. Я решил сообщить Эрику – по крайней мере, предупредить его, и это единственное, что я мог сделать. Он ничего не ответил, только кивнул и пошел куда-то к ограде. Он наклонился и как будто что-то достал из-под забора.