В предчувствии измены. Анна Инк

Катя.

      – Агрессия и есть естественное проявление человеческой природы, – вмешивается мой муж. – Если бы ты была внимательна к изучению антропологии и этологии, то поняла бы, что это всего-навсего механизм для выживания…

      О господи! Какой же он зануда!

      – Этот «механизм для выживания» выжил из сериала одного из актеров, игравших главную, можно сказать, роль, потому что никакие деньги и слава не затмили для него той простой истины, что он является частью некоего продукта, который хавает человечество, отравляя свою эмоциональную систему равнодушием.

      – У людей много инстинктов, – мой муж лениво меняет положение тела и подается немного вперед. – И не у всех есть возможность сублимировать агрессивные побуждения в социально одобряемые формы. Как удовлетворять Мортидо человеку? Он не идёт бить и убивать, он смотрит, как это делают другие. Торжествующая справедливость снимает стресс. Добро побеждает зло. Ну и потом, сравнение своей относительно благополучной жизненной истории с тем маргинальным миром, в который окунаются персонажи фильма, позволяет даже малоудачливому зрителю с облегчением вздохнуть: «а у меня всё хорошо, по сравнению с этими-то». И этот свойственный людям негативизм: бывает и хуже… Человек смотрит и успокаивается.

      – Или становится параноиком, – заключаю я. Поворачиваюсь к Кате, надеясь, что такой откровенный жест в языке тела объяснит моему мужу моё намерение вести диалог с ней, а не с ним. – Зачем они бегают с пистолетами и проводят аресты преступников? Их дело – аналитическая работа. Чем тогда занимаются другие отделы этого их ФБР?

      – Никому не интересно слушать размышления персонажей, разглядывая сменяющие друг друга крупные планы, это не артхаус. Ты и в блокбастерах хочешь реалистичности? – Катя всматривается в меня добрыми карими глазами, будто с сожалением. – Ди-на-ми-ка.

      Я отвожу глаза в сторону, и случайно встречаюсь взглядами с Маришкиным мужем. Илья смотрит мне в глаза и спрашивает:

      – Что такое «макдональдс-детектив»?

      – Это я придумала, – довольно ухмыляется Катя. – Я использую это понятие для тех голливудских детективов, в которых способности героев гиперболизированы почти до фантастических. По аналогии с понятием «спагетти-вестерн». Герой и необычайно умен (даже, скорее, гениален), и метко стреляет, и пользуется популярностью у противоположного пола, а на досуге (видимо, у них 25 часов в сутках, потому что они, обычно, трудоголики) пишет бестселлеры, – выдает Катя.

      Кажется, она опять намекает на Темперанс Бреннан из сериала «Кости», которую терпеть не может.

      – Ага. Понятно, – протягивает Илья.

      Я думаю о том, что он, наверное, не знает, что такое «спагетти-вестерн». В его глазах определённо замер вопрос, но он ничего не спрашивает. Я ловлю себя на мысли, что мне хочется что-то сказать ему. О чём-то спросить. И составить о нём мнение. Но вопрос