Дневник памяти. Николас Спаркс

широко улыбнулся:

      – Правильно решила.

      Он тоже отступил на шаг.

      – Господи, да ты потрясающе выглядишь! Еще красивее, чем раньше!

      Элли поняла, что кровь приливает к ее щекам. Совсем как четырнадцать лет назад.

      – Спасибо. Ты тоже.

      И она не лгала. Годы, несомненно, пощадили его.

      – Где же ты была столько лет? И почему приехала именно сейчас?

      Вопросы вернули Элли к реальности, напомнили, что нужно быть осторожнее, держать себя в руках. Чем дольше длится молчание, тем труднее ответить. А это и так нелегко.

      Но, Боже, его глаза! Темные бархатные глаза…

      Элли отвела взгляд и глубоко вздохнула, собираясь с силами, чтобы все объяснить. Когда она заговорила, ее голос был тверд.

      – Ной, не буду вводить тебя в заблуждение – я и вправду хотела тебя увидеть, но дело не только в этом. – Пауза. – Я приехала не просто повидаться. Мне нужно кое-что тебе рассказать.

      – Что именно?

      Элли молча смотрела в сторону, не понимая, почему не может выговорить давно заготовленные слова. Ной почувствовал холодок в груди – что бы она ни сказала, это наверняка его не обрадует.

      – Я не знаю, как объяснить… Я думала, это будет легко, и все же сейчас…

      Воздух разорвал пронзительный крик енота, из-под веранды выскочила Клем, оглашая окрестности громким лаем. Элли обрадовалась возможности перевести разговор.

      – Твой песик?

      Ной кивнул, продолжая ощущать напряжение.

      – Только не песик. Ее зовут Клементиной. Ну да, моя, чья же еще…

      Они молча наблюдали, как Клем тряхнула головой, принюхиваясь, а затем собака бросилась в ту сторону, откуда раздались всполошившие ее звуки. Элли с жалостью наблюдала за прихрамывающей Клем.

      – Что у нее с лапой? – спросила она, оттягивая неизбежное.

      – Попала под машину несколько месяцев назад. Доктор Харрисон, ветеринар, позвонил мне и спросил, не возьму ли я хромую собаку, от которой отказались хозяева. Посмотрел я на нее и понял, что такую псину усыпить просто невозможно.

      – У тебя всегда было доброе сердце. – Элли пыталась говорить спокойно. Она снова помолчала, потом кинула взгляд в сторону дома. – Ты здорово поработал – дом именно такой, каким я когда-то хотела его видеть.

      Ной посмотрел туда же, гадая, что же Элли пытается и не может ему сказать.

      – Спасибо. Честно говоря, я не подозревал, что это будет так тяжело. Знал бы – ни за что бы не взялся.

      – Наверняка взялся бы, – уверенно возразила Элли, вспомнив о том, как Ной был привязан к этому месту. И о том, как он относится к любой работе, или, во всяком случае, относился много лет назад.

      Все изменилось с тех пор. Они теперь чужие и смотрят друг на друга совсем иными глазами. Четырнадцать лет не шутка.

      – Так в чем же все-таки дело? – Ной повернулся, пытаясь поймать взгляд Элли, однако она упорно смотрела в сторону дома.

      – Глупо я выгляжу, правда? – сказала она, изо всех сил пытаясь улыбнуться.

      – Ну