Домик в Армагеддоне. Денис Гуцко

в счёт. В этом взгляде сплавилось столько всего: решимость выстоять – и отчаянье от тяжести испытания, страх позора – и сомнение: «Смогу ли?».

      – Бочкарёв! – рявкнул незнакомый человек из двери ближнего здания. – Кому тормозим! Бегом сюда!

      Тот миг, когда Фима бросился к позвавшему его человеку, надолго стал для него самым сладким, самым интимным воспоминанием. Здесь – понял – ему дадут всё: цель для жизни и порядок для души.

      – Вперёд, боец, грудиной на амбразуру!

      В вестибюле, куда Фима вошёл с человеком в новеньком похрустывающем камуфляже без погон и знаков в петлицах, стоял разноголосый шум. Кандидаты успели уже освоить пространство. Самые шустрые развалились в креслах, кто-то устроился на полу, другие стояли, оглядываясь по сторонам.

      – О-о-оп! – на манер строевой команды, раскатисто, крикнул человек в камуфляже.

      Замолчали. Смотрели улыбчиво.

      – Мебель не ломать. В помещении не курить. Вне помещения тем более не курить. Начинаем бросать. Сортир – прямо по коридору налево. Мужской. Остальным направо.

      Грянул смех. И Фима тоже улыбнулся – но скорее этой всеобщей мальчишечьей готовности захохотать от незамысловатой кирзовой шутки. Он собирался уже найти себе местечко на этом птичьем базаре, но увесистый шлепок в спину отправил его к лестнице:

      – Ты ещё здесь, красота моя? Бегом наверх, Тихомиров заждался.

      Тогда Фима впервые встретился с Тихомировым. Тот выглядел совсем не таким приветливым, как на заглавной странице сайта. Фима вошёл в кабинет, доложил, как инструктировали по дороге:

      – Кандидат Бочкарёв Ефим Степанович.

      Тихомиров попружинил ладонью по своему ёжику, глянул на Ефима исподлобья.

      – Какой была первая печатная книга на Руси? Только сейчас Фима заметил батюшку в дальнем углу комнаты, возле журнального столика.

      – Какой была первая печатная книга на Руси? – повторил священник и, придерживая наперсный крест, наклонился к столу за бутылкой минералки.

      Это был простой вопрос.

      – «Апостол», – ответил Фима и посмотрел сначала на батюшку, потом на Тихомирова.

      – Молодец, – сказал батюшка, наливая в стакан шипучую минералку. – Что-нибудь из «Апостола» прочитать можешь?

      Фима открыл было рот, но вдруг осёкся. Знал ведь – и вот вылетело!

      – Ну ничего, ничего, выучишь.

      Тихомиров откинулся на спинку стула и бросил на стол перед собой покрытый печатным текстом лист: обязуюсь выполнять, соблюдать, не разглашать. Постучал по бумаге пальцем. Фима подошёл, расписался там, куда ещё раз, для верности, клюнул начальственный палец. Смущение, охватившее его из-за того, что он не вспомнил ничего из «Апостола», отступило.

      – Ну что, философ, проникся?! – донеслось со двора. – Снимай железа, хватит!

      Хорошо. Выстоял паренёк.

      Тихомиров запустил руку в ящик стола, вынул и уложил поверх договора цепочку с армейским жетоном: на одной