Изобилие (сборник). Роман Сенчин

не дошел. Я смотрел, ждал, чего скажет, а он переминался с ноги на ногу.

      – Чего тебе?

      Он тут же присел на корточки, быстро заговорил:

      – Слушай, д… друг, ты ведь из Питера?

      Я пожал плечами:

      – Учился там. А чего?

      – Ты на концерте был?.. Помнишь, концерт был… «Алисы»? В «Юбилейном», а? Я тебя видел…

      – Ну. И чего? – Мне не хотелось ничего вспоминать.

      – Друг, ты, это, ты скажи, чтоб не стреляли. А? Я у вас… за вас, короче… Скажи… Помоги, друг, а?

      – Не знаю, – сказал я. – Сейчас капитан придет, разберется. Жди пока.

      Он ушел к своим. Я закурил.

      Пленные посматривали на сигарету, но попросить не решались. Да я бы и своему не дал – с куревом нынче снова напряги.

      Пришел капитан Пикшеев. Он в выцветшем камуфляже, с рацией на боку, в высоких ботинках старого образца. Я встал ему навстречу.

      – Ну как, Сенчин, подготовил? – спросил капитан.

      – Так точно. Трупы укладывать?

      – Первый раз, что ли? Давай быстренько!

      Я крикнул пленным:

      – Складывай этих давай.

      Они принялись таскать убитых в могилу.

      – Место экономим, плотнее, – говорил я время от времени.

      Закончили. Капитан посмотрел в яму, поцокал языком раздумчиво.

      – Давай теперь раненых.

      Я поставил автомат на одиночные выстрелы, передернул затвор… Один из пленных переворачивал лежащих лицом в землю, а я стрелял. Стрелял в затылок, чуть выше шеи. Умирали тихо. Всех спрятали в яму.

      Капитан снова посмотрел туда и сказал:

      – Хреново выкопали, жлобы. Поверх лежать будут.

      Трогая теплое дуло своего АК, я ответил:

      – Да привалим землей потолще, ничего. Пусть бугор будет.

      Капитан поморщился, потянул время. Потом велел:

      – Ну, теперь этих… – И вздохнул. – Что-то тяжело сегодня… Давление, что ли.

      Солнце уходило за поросшую ельником и сосняком ближайшую с запада сопку. С озера потянуло свежестью. Очень хотелось есть.

      – Пора, пора, товарищ капитан, – сказал я. – Только один момент. – Понизил голос. – Вот тот, с черными волосами который, с краю, он к нам просится.

      Капитан Пикшеев посмотрел, поразмышлял, как всегда, и махнул рукой:

      – А, еще возиться с ним… Всех – так уж всех.

      – Ясно. – Я пошел к пленным: – Давай, братва, вставай на край.

      Они повиновались неторопливо и молча. До этого сидели на земле и о чем-то перешептывались. Теперь кто-то крупно дрожал, кто-то надевал штаны.

      Наши парни стекались сюда же, готовили автоматы.

      Вдруг из числа пленных выступил невысокий коренастый мужчинка в промасленной, заношенной пидорке с новенькой, яркой трехцветной кокардой и в застегнутом на все пуговицы камуфляже.

      Он заговорил сильным, но подрагивающим голосом:

      – Товарищ капитан, может, не надо этого… по-человечески. Одно дело – в бою этом дурацком, а так… Ведь на одном же языке говорим, все ведь… россияне. Зачем так?.. Потом же… товарищ капитан…

      –