Позвони мне, позвони. Роберт Рождественский

в руках

      Я видел, как по Праге,

      с прохожими

      встречаясь,

      нейлоновое платье

      на плечиках качалось.

      Качалось —

      незатейливое,

      цвета румянца.

      Качалось

      отдельно,

      чтобы не помяться.

      Несла его

      девушка, —

      как счастье, несла.

      Девушка зардевшаяся

      на танцы шла…

      Но почему я вздрогнул

      и холодок —

      по коже,—

      весенняя дорога

      похожа!

      Похожа!

      С цветов,

      зарей вымытых,

      сбивая росу,

      я на руках вытянутых

      сердце несу…

      Идти неудобно —

      улицы

      круты…

      Несу я сердце

      к дому,

      в котором —

      ты.

      Какое это сердце —

      тебе

      разглядеть.

      Какое это сердце —

      тебе

      владеть!..

      Веришь или не веришь,—

      возьми его,

      прошу…

      Я позвоню у двери

      и сердце положу…

      А ты опять рассердишься, —

      есть из-за чего.

      А ты не примешь

      сердца,

      сердца моего…

      Я это знаю, знаю —

      и все же иду…

      Улица

      сквозная

      пророчит беду.

      А людям удивительно:

      человек идет

      и на руках

      вытянутых

      сердце

      несет…

      Радиус действия

      Мне все труднее

      пишется.

      Мне все сложнее

      видится.

      Мгновеньями летят года, —

      хоть смейся,

      хоть реви…

      И я из дома убежал,

      чтоб наконец-то вырваться

      из радиуса действия

      обыденной любви.

      Я был самонадеян.

      Сел в самолет.

      Обрадовался.

      От молчаливой женщины

      решительно уехал.

      Но все равно остался

      в знакомом очень

      радиусе.

      Слова ее,

      глаза ее

      во мне звучали

      эхом.

      Невероятный радиус!

      Как от него

      избавиться?

      Непостижимый радиус!

      Нет никакого сладу.

      И я на этом радиусе —

      как на булавке

      бабочка…

      И больно мне,

      и весело,

      и тяжело,

      и сладко…

      О, радиусы действия!

      Радиусы действия!

      Они – во мне,

      они – в любом,

      и никакой

      межи!

      Есть радиусы действия

      у гнева и у дерзости.

      Есть радиусы действия

      у правды и у лжи.

      Есть радиусы действия

      у подлости и злобы —

      глухие,

      затаенные,

      сулящие беду…

      Есть радиусы действия

      единственного слова.

      А я всю жизнь ищу его.

      И, может быть,

      найду.

      А может,

      мне

      не