Машина различий. Уильям Гибсон

комнате. Ты их отыщешь и заберешь, а я вернусь сейчас к ним, как ни в чем не бывало. – Он рассмеялся. – Сам же и виноват, организовал эту комедию на лекции, иначе он десять раз бы подумал, прежде чем выкинуть такой финт. А так послушал старый прохвост вас с Корни Симпсом, и взбрело в его тупую башку, что он и вправду здесь что-то значит и может крутить всеми как хочет и поплевывать. Ничего, мы с тобой его сделаем, еще как сделаем, он у нас волком выть будет…

      – Мик, мне страшно, – сказала Сибил. – Я не умею воровать!

      – Умеешь, умеешь, все ты прекрасно умеешь.

      – А давай ты тоже пойдешь со мной и поможешь.

      – Ни в коем случае! Он тогда сразу обо всем догадается. Я сказал им, что это один мой приятель из газеты. Если я задержусь тут слишком долго, он нюхом почует, что тут что-то не так.

      – Ладно, – уступила Сибил. – Дай мне ключ от его комнаты.

      – Ключ? Нет у меня никаких ключей!

      – Ну тогда и говорить не о чем, – облегченно вздохнула Сибил. – Ведь я же все-таки не взломщица.

      – Тише ты, не ори на всю гостиницу, – яростно прошипел Мик.

      Да он же пьяный, сообразила Сибил. Она никогда еще не видела Мика по-настоящему пьяным, сейчас же он был под крупным, очень крупным градусом. Это не сказывалось ни на голосе, ни на походке, однако придавало ему наглую, безумную смелость.

      – Я достану тебе ключ. Подойди к конторке, поговори с этим типом. Займи его чем-нибудь. Только на меня не смотри. – Он подтолкнул ее в спину. – Действуй!

      Охваченная ужасом, Сибил подошла к конторке. В дальнем ее конце стоял телеграфный аппарат, мерно тикающий латунный механизм на низкой мраморной подставке, украшенной гирляндами позолоченных виноградных листьев. Блестящая стрелка, вертящаяся под невысоким стеклянным колпаком, указывала то на одну, то на другую букву расположенного по кругу алфавита. С каждым ее подрагиванием в мраморном основании что-то методично щелкало, и устройство выпускало новые четверть дюйма аккуратно перфорированной желтой бумажной ленты. Портье, пробивавший дыроколом стопку бумаг, оставил свое занятие, нацепил на нос пенсне и направился в ее сторону.

      – Да, мадам?

      – Мне нужно послать телеграмму. Это довольно срочно.

      Портье без спешки, но быстро изготовил к работе откидной латунный перфоратор, пододвинул к себе маленькую коробочку с перфокартами и разлинованный телеграфный бланк. Затем он извлек самописку, ту самую, которой пользовалась недавно Сибил.

      – Слушаю вас, мадам. Гражданский индекс?

      – О… Чей индекс, мой или его?

      – Это зависит от ваших намерений, мадам. Вы планируете платить через национальный кредит?

      – А можно выписать счет на мою комнату? – увильнула от прямого ответа Сибил.

      – Разумеется, мадам. Номер комнаты?

      Сибил замялась:

      – Пожалуй, я лучше заплачу наличными.

      – Очень хорошо. Гражданский индекс адресата?

      – Боюсь, я его не знаю. – Сибил нервно прикусила костяшку пальца.

      – Но ведь вы знаете имя и адрес? – терпеливо спросил портье.

      – О