Тайный искуситель. Тина Сент-Джон

его просьба не склонит франка к решению оставить ее во дворце, то ничто другое уже не поможет.

      Она попыталась отрешиться от тревоги, узлом свивавшейся внутри при мысли о том, что ей придется провести некоторое время в присутствии капитана. Она все еще видела удивление, а затем огромное неудовольствие в его серо-зеленых глазах, когда ее оставили в его личных покоях. Она была потрясена скоростью, с которой убийственный кончик его широкого меча рванулся к ней, пусть и повинуясь всего лишь отточенному воинскому инстинкту.

      В той атаке не было ни капли сострадания, только твердая решимость и безупречный контроль, который остановил лезвие всего в волоске от смертельного удара. Ее горло все еще чувствовало холод его меча, и она знала, что придет день, и она снова почувствует этот холодный удар.

      Волею Аллаха сначала она познает победу над ненавистным франком и их королем.

      Эта мысль заставила ее улыбнуться, когда она повернулась лицом к Абдулу, вошедшему в покои без своего хозяина франка. Снаружи, в коридоре, прогрохотали тяжелые сапоги, звук чеканных широких шагов эхом прокатился по плиткам пола и стих вдали, удаляясь вместе с равнодушно уходящим капитаном.

      – Вы отправитесь со мной, госпожа? – спросил Абдул, безуспешно пытавшийся скрыть неловкость за обычным вежливым выражением. – Мой хозяин считает, что вам будет удобнее в другом месте.

      Захира приподняла бровь.

      – Он сказал тебе выпроводить меня, Абдул?

      – Он пожелал, чтобы до конца этого дня я оставил вас в покое, – ответил слуга, явно пытаясь ее успокоить.

      Она не была уверена, что может полностью поверить в его доброту, но когда он взял молитвенный коврик и подушки, которые предоставил ей, и затем проводил до двери, охотно последовала за ним. Он отвел ее в другую комнату, расположенную в том же коридоре, всего в дюжине шагов от просторных покоев капитана. Она была меньше, чем те королевские апартаменты, но светлой и чистой, меблированной только покрытой шелком кроватью и длинным диваном, который изящно устроился под большим окном, закрытым от палящего солнца затейливо плетенной железной решеткой.

      Абдул повернулся и увидел, как она улыбается, входя в комнату.

      – Она вам понравилась. Я рад, госпожа.

      Ей не нравилось, когда он обращался к ней так. Госпожа. Это заставляло ее чувствовать, что ее место здесь, словно она каким-то образом стала принадлежать этому дворцу, как и он сам.

      Как может этот араб, которому, казалось, хватало и ума и здравого смысла, согласиться служить лорду франков? У него не было одежды или татуировок, отмечавших раба, и по отсутствию полосатого пояса – зуннара – на его талии нельзя было сказать, исповедовал ли он огненную веру западных армий.

      – Ты свободный мусульманин, – сказала она, когда он развернул молитвенный коврик и повернул его изголовьем на восток.

      – Да, госпожа.

      – Тебя не беспокоит, что ты служишь тем, кто отрицает Закон Аллаха?

      Ее вопрос был дерзким, возможно, слишком дерзким для женщины. Абдул