Жезл силы. Дмитрий Захаров

Зима – это маленькая смерть.  Лис дважды тявкнул.

      – Что молвит Брыль? – переспросил горбун.

      – Ты – чуня безмозглая, Щипач! Не умеешь распознавать чужую речь!

      – И тебе кость в глотку, Борщ! – беззлобно ответил товарищ. – Толмач по-доброму, не юли как шняка!

      – Брыль мозглов чует. Две дюжины, или больше.

      – Мозглы не осмелятся подойти к Городищу! – стоял на своем горбун.

      – Две стадии отсюда…

      – Зенки в кашу! Режь медью, зенки в кашу! Пропадем!

        Лис предупредительно завыл.

      – Тихо!

        Мужчин замерли, прижавшись спинами к грубо вытесанным бревнам.  Горбун был одет в вывернутую наизнанку овечью безрукавку, оставляющую голыми его мускулистые плечи и руки, покрытые цветной татуировкой. Штаны из груботканой материи, подвязанные шнурком на поясе, и широкий кожаный пояс – вот и все одеяние бродяги! Этерицы неприхотливы, легко переносят и жар и стужу. Острая щепа впилась в плечо, он стерпел, не издав звука.  Они стояли неподвижно, похожие на вытесанные из дерева скульптуры, скрывшись в мертвой зоне.  Изнутри прилетел взрыв смеха. Ратмир в бессильной злобе сжал кулаки.  День Омелы. Девушки раздеваются донага, и пляшут вокруг большого костра. Пунцовые блики пламени играют на смуглых бедрах. Донки стонут в умелых руках музыкантов, песни любви будоражат кровь. Девушки машут  ветвями омелы – согласно поверьям, та счастливица, чье растение пощадит огонь, выбирает парня на нынешнюю зиму. Он становится ее рабом. Прошлой осенью его выбрала красавица Веселина. Огненные лепестки жалили бархатные листья, но ветвь оставалась невредимой. Веселина дурачась, хлопнула его веткой по лицу. Два волшебных месяца рабства. Пока не пришли мункаты. То была славная битва! Борщ получил отравленную стрелу в бедро,  острие его топора дважды окрасилось  кровью захватчиков, а пущенная сулица ранила врага в бедро. Молодой волк был вправе получить славу – звание «свет – малика» – так саты именовали отличившихся в битве воинов, но горе потери затушевало радость побед.  Мункаты увели в Орду Веселину, он не сумел им помешать. После пришло время разочарований, время горести. Он видел двадцать три зимы, но хорошо знает, что такое боль.

      – Шибко двинем, родное сердце! – в темноте глаза Щипача зловеще сверкали червонным золотом.

      – Погоди. Стража сменится, после пойдем!

      – Словят сторожи, нелюди окаянные! – маялся горбун. – Ты как волишь, а я на дыбу не пойду!

        Ратмир промолчал. Он затаил дыхание, всем  естеством обратившись в слух. Старейшина Всеслав, верховный правитель Сестринского Хряща  и провинций непременно снарядит охоту, коли обнаружит побег. Взвинченные хмелем ратники с охотой пустятся в погоню. Погоня больше похожа  на травлю, в роли добычи окажутся беглые. Полукровка этериец и отверженный молодой сат. Унижение ранит больше физических страданий. Беглецов настигнут в лесу не позднее полуночи, усталых, дрожащих от