Хранители. Поиск Пути. Ольга Барбанель

посла доброй воли.

      – Наверно их беспокоят эти странные исчезновения? Но я ничем не могу помочь, и кстати, никак не вспомню, когда это я отказывался и дальше быть старшим.

      – Но ты… То есть…

      – Ладно, Вить, не парься. Я пока сам не разобрался что происходит. Так и передай.

      Я взял Алю за руку и пошел вперед, оставляя понурившегося Витю.

      – Тимур?

      – Что?

      – Это же из-за меня, да? Из-за меня тебя сместили?

      Я фыркнул.

      – Сместили! Можно подумать я был президентом!

      – Ну, раньше тебе нравилось быть главным среди сиротских ребят.

      – Раньше мне нравилось играть в игрушки, а потом я стал старше. Хочу чего-то добиться в жизни, а не быть главным пугалом нашего городка.

      Аля повернулась ко мне и улыбнулась.

      – Слова не мальчика, но мужа! Но может, стоит сходить и выяснить, чем там они обеспокоены?

      – Не бери в голову. Очередная ерунда. Подвесить начальника детского отделения милиции за ноги на дерево или прибить свастику на здании горсовета.

      Аля рассмеялась. Я тоже растянул губы в улыбке. Эта странная тяга к лесу вымотала меня. Нужно было выяснить, что происходит, не хотелось однажды обнаружить что следующей пропавшей стала Аля, да и невозможно же постоянно не спать. Так недолго и с ума сойти. Поэтому я решил что сегодня вечером перестану сопротивляться и пойду по дороге, которая так манила.

      Я знал что вернусь, не исчезну в лесу как остальные. У меня есть крепкий якорь – Цветочек.

      Парк закончился, и мы подошли к школьной площадке. С виду все как обычно, проходя мимо нас, некоторые знакомые с параллельных классов кивали, кто-то подходил перекинуться парой слов. Вот стоят стайкой прихвостни Самира и вид у них растерянный – не знают как вести себя без лидера.

      На уроках Лидия Петровна, учительница по математике вызвала меня к доске. Я решил задачу по геометрии, хоть мысли мои были далеко. Лидия Петровна вынуждена была поставить хорошую оценку – мне казалось я слышу как заскрежетали ее зубы – она не любила меня. Когда я не учился, и не приходил на занятия, она с удовольствием ставила мне двойки и пропуски. А когда я нагнал школьную программу, искала повод, как бы понизить мне бал. Я подумывал припугнуть ее, подловить после уроков. Но потом расхотелось. Какой смысл? Сейчас я знал математику намного лучшее ее. С каждым днем я понимал, что школе мне уже не место. И дело было даже не в моем росте и комплекции, далекой от стандартов семнадцатилетнего возраста. Я вырос из школы как ребенок из прошлогодней одежды. Школа стала мне мала.

      – Замечтались? Вам бы стихи писать или художником быть- ехидно заметила Лидия Петровна, злобно буравя меня крошечными глазками. – Но мы на математике, а это точная наука.

      – Если стану художником обязательно напишу ваш портрет. Обнаженный.

      По классу пронеслись сдавленные смешки, а Лидия Петровна побагровела.

      – Хочешь чтобы я написала докладную директору? Что за пошлые шуточки!

      – Напишите обязательно. Я объясню ему, что нет ничего