Марш жизни. Как спасали долгиновских евреев. Инна Герасимова

воспоминаний Ильи Родошковича (Израиль)

      Я родился в Долгинове в 1928 году. У нас была большая семья – мама, отец, пять братьев и две сестры.

      Когда началась война и немцы пришли в Долгиново, они создали там гетто. Как только начинался погром, мы все прятались в яме. Но это не спасло большую часть нашей семьи.

      Однажды мы захотели пить, и мой брат Рувен, 1924 г. р., вышел из ямы. Его поймали местные полицейские и начали бить палками и требовать, чтобы он сказал, где прячутся остальные члены семьи. Среди этих полицейских был его друг, с которым он вместе учился до войны на курсах. Этот друг вынул пистолет и выстрелил в голову брату.

      Через несколько дней мы с мамой вышли, собрали его волосы и все, что осталось от его головы, в шапку и понесли захоронить на кладбище. Там подходит к нам этот полицейский, который его убил (тело брата мы так и не нашли) и говорит маме: “Хорошо, что я вас увидел. Ведь я вас спас. Если бы я его не убил, то его бы терзали до тех пор, пока он не указал, где вы все прячетесь”.

      Я думаю, что этот полицай правильно сделал. У нас была женщина, которую немцы поймали, очень пытали, и она выдала своих. Ее оставили жить, а всех ее родных убили. Она сошла с ума.

      Немцы убили мою маму, трех братьев и двух сестер.

      После третьего погрома отец и брат Мотл, ему было 15 лет, ушли из деревни. Брат стал просить отца, чтобы они вернулись и взяли меня. Но отец сказал, что не вернется, и тогда брат сам вернулся за мной.

      Мы долго ходили, несколько дней, прятались в лесу. Иногда заходили в деревни, но это было очень опасно, так как крестьяне часто выдавали евреев. За сданного немцам и полицаям еврея давали стакан соли. Люди были разные.

      Например, был случай со мной. Я был еще небольшим и попрошайничал. Однажды я зашел в деревню Задрожье. Над первым домом висели крест и изображение Иисуса Христа. Я зашел в этот дом. Было, конечно, видно, что я еврейский ребенок, и хозяйка взяла меня за шиворот, быстро засунула под печь. “Сынок, у меня в хате полно полицейских и немцев. Сиди тихо”. Когда она меня оттуда вытащила, то сказала, что в этой деревне немцы, дала кусок хлеба и отправила.

      Вот еще история с дядей Виктора Дименштейна, Гевесом – братом его матери Рохи. Когда в Пудоти начали стрелять и на нас напали немцы, то Виктор Дименштейн побежал в одну сторону, его сестра с матерью были в другой деревне, но они в панике потерялись, а рядом с Рохой оказался ее брат Гевес. Во время нападения немцев его ранило в живот, и он попросил, чтобы она его в яму спрятала. Но в панике она его бросила, потому что пыталась в такой суматохе найти своих детей. В конце концов они все нашлись, но надо было идти дальше, и она сказала, что Гевес погиб.

      Через два года, когда Роха с детьми, ее сестра Маша с детьми жили уже в Челябинской области в эвакуации, однажды ночью раздался стук в дверь, и вошел Гевес. Оказывается, когда он уже умирал, его нашли крестьяне, повезли в партизанский отряд, там ему сделали операцию и он выжил. Потом стал искать своих и нашел.

      Надо сказать, что мы в деревни западной