Грехи наши тяжкие (сборник). Евгений Лукин

м не менее отвратительной традиции принято было сплавлять таковых либо в редакцию культуры, либо в редакцию науки. Это, конечно, в случае тихого помешательства. В случае буйного приглашали охранников.

      Вскоре послышался деликатный стук в дверь.

      – Войдите.

      Вошёл незнакомец, при первом взгляде на которого Мстиша чуть отстранился и брезгливо прищурился. Красивые мужчины вызывали в нём не меньшее омерзение, чем умные женщины. И то, и другое в понимании Оборышева являлось верхом неприличия.

      Так вот, вошедший был неприлично хорош собой.

      – Присаживайтесь, – справившись с неприязнью, проскрипел Мстиша. – И представьтесь заодно.

      Тот поблагодарил и сел. Красавец. Хорошо хоть не красавчик – черты лица крупные, мужественные. Другая подробность, отчасти обелявшая пришельца в глазах Оборышева, – на диво небрежный прикид. Чувствовалось, что одёжку свою посетитель приобретал давно и явно не в бутиках.

      – Вожделея, – сказал он.

      Мстиша приподнял брови.

      – Чего-чего делая?

      – Вожделея, – виновато повторил тот. – Это моя фамилия. Егор Трофимович Вожделея. Вот… – Он достал и раскрыл паспорт.

      Оборышев бросил беглый взгляд и вдруг, заинтересовавшись, взял документ в руки. Лицо на фото было то же самое, но отталкивающе безобразное. Надо полагать, Егор Трофимович расплачивался за свою вызывающую красоту полным отсутствием фотогеничности. Вспомнились строки Достоевского: «Фотографические снимки чрезвычайно редко выходят похожими, и это понятно: сам оригинал, то есть каждый из нас, чрезвычайно редко бывает похож на себя».

      – Так что вы мне хотели сообщить, Егор Трофимович? – спросил Мстиша, возвращая паспорт владельцу.

      – Мне надо выступить на телевидении, – сказал тот.

      – По какому поводу?

      – По поводу того, что со мной случилось… Это очень важно, поверьте…

      – Верю. – Мстиша кивнул. – И что же с вами случилось?

      – Вчера ночью, – известил пришелец, – мне был голос…

      «Охрану, что ли, сразу вызвать? – вяло прикинул Мстиша. – Да нет, пожалуй, не стоит… Вроде смирный…»

      – И по этому поводу вы хотите…

      – Да.

      – Это не так просто, как вам кажется, – с сожалением глядя на помешавшегося красавца, заметил Мстиша. – Вот вы говорите, голос. Чей голос?

      – Н-ну… я полагаю… – Посетитель с трепетом взглянул в потолок, отчего стал ещё прекраснее.

      – Вы верующий?

      – Да, – истово сказал он. – С сегодняшнего дня. Точнее, со вчерашней ночи…

      – И сразу направились к нам?

      – Н-ну… как видите…

      – А у батюшки были?

      – У батюшки?..

      – Вам был голос, – напомнил Мстиша. – Голос, насколько я вас понял, принадлежал Богу… Так?

      – Так.

      – Логично было бы обратиться к специалисту… А вы сразу на телевидение. Что Он вам сказал, если не секрет? Открыл истину?

      – Ну, в общем… Да. Открыл.

      – И велел поведать её остальным? Урби, так сказать, эт орби? Градам и весям…

      – Да. Велел.

      – Ну и, естественно, – уже с откровенной скукой продолжал Мстиша, – именно вам предстоит стать во главе нового учения…

      – Нет.

      Оборышев моргнул.

      – Как «нет»? – не поверил он.

      – Так «нет». Просто сообщить – и всё…

      Мстиша озадаченно потёр ладонью подбородок.

      – Хорошо! Вы можете в двух словах изложить сейчас эту вашу истину?

      – Конечно. Он сказал… – Прекрасные глаза пришельца слегка затуманились. – Отныне…

      – Простите, – уточнил въедливый Мстиша. – Отныне – это когда?

      – Ну… с того момента, как человек услышит от кого-нибудь… узнает…

      – Понял. Извините, что перебил. Продолжайте.

      – Отныне, – провозгласил новоявленный пророк, – телесная красота будет соответствовать красоте духовной…

      Мстиша Оборышев приоткрыл рот и медленно откинулся в потёртом своём полукресле, влюблённо глядя на посетителя. Ка-кая прелесть!

      – А дайте-ка ещё раз паспорт!

      Взял, раскрыл, вновь сличил лицо с фотографией.

      – Таким я был несколько лет назад… – вроде бы застеснявшись, пояснил Егор Трофимович. – И вчера ещё был…

      – К батюшке! – решительно сказал Мстиша и встал. – К батюшке, к батюшке, к батюшке! Всё настолько серьёзно, что без благословения иерархов я просто не имею права… Вот ваш паспорт, давайте пропуск, сейчас я его подпишу… А сами – срочно в церковь! Слышите? Срочно! Чем быстрее вы это сделаете, тем быстрее мы с вами выйдем в эфир…

      – Да, но…

      – Никаких «но», Егор Трофимович, никаких «но»! Жду вас с благословением от наших пастырей…

      Мягко,