«Ход конем». Андрей Батуханов

которых были дед Вук и Горан, сгрудившуюся над чем-то под вышкой. Он направился к ним, бойцы расступились перед командиром.

      На земле, раскинув руки, лежал узник лагеря. Худой, с заострившимися скулами. Неопрятная, куцая бородёнка торчала жёстким клином над неподвижным кадыком. Лицо и грудь были густо залиты кровью, на месте глаз образовались небольшие лужицы. Драная роба стояла колом, сквозь прорехи виднелось измождённое тело, по которому впору было изучать анатомию. Даже мимолётного взгляда было достаточно, чтобы понять – он мёртв.

      Изучив убитого, Драган Крижич спросил:

      – Кто это, Горан?

      – Не знаем, но он точно герой! – пафосно, но печально ответил тот.

      – Дед Вук, а теперь объясни мне внятно.

      – Я только взял эту вертлявую гниду на мушку, – ткнув пальцем наверх, приступил к обстоятельному рассказу старик, – смотрю: он задёргался. Я даже успел подумать: «Кто это его успокоил?» Теперь понятно, что этот парень.

      – Получается, он нас всех спас! – подытожил сказанное дедом Горан.

      – Получается, – подтвердил командир. И для проформы спросил: – Жив?

      – Нет, вроде бы не дышит, – подтвердил худшие опасения молодой.

      – Тогда, – распорядился Драган, – его надо похоронить как героя. Со всеми почестями. Горан, ты всё и подготовишь.

      – Есть!

      Несколько человек подошли к погибшему и с большой предосторожностью стали его поднимать. Едва тело поднялось на несколько сантиметров, «мёртвый» неожиданно открыл глаза.

      – Царица Небесная! Жив, что ли? – изумился дед Вук.

      – Жив он, жив! – заорал Горан. – А чего же ты, друг, молчал, для чего прикидывался? Весь в крови!

      Оживший знаками показал, что это кровь убитого немца. Горан, у которого от радости голова пошла кругом, кинулся переводить остальным жесты почти оплаканного героя, хотя многие и так всё понимали.

      – Не его это кровь! Фашиста!

      Так же, знаками, узник попросил дать ему закурить. Все кинулись за табаком. Но первым успел Горан, он протянул сигарету и зажёг спичку. «Воскресший» с удовольствием затянулся, но тут же зашёлся в кашле. Это почему-то вызвало всеобщую радость и веселье.

      – Кури, друг! Кури, брат! – кричал радостно молодой партизан. – На здоровье кури!

      – Ты откуда, парень? – принялся выяснять у Алексея командир, но, увидев непонимание в глазах, решил помочь: – Поляк? Француз? Болгарин? Русский?

      – Русский.

      – Русский он, ребята! – зашёлся в восторге Горан.

      – Ты не переживай, друг, мы сейчас тебя в госпиталь отправим… – начал было Крижич.

      – Госпиталь. Лечить, – с сильным акцентом по-русски заговорил Драган.

      – В госпиталь не надо, – скривился русский. – Я полковой разведчик. Воевать хочу.

      – Тебя как зовут? – спросил Крижич.

      – Алексей. Алёша.

      – Товарищ Алёша, с нами воевать будешь? – предложил командир.

      – Один хрен, где фрицев