Во весь голос (сборник). Владимир Маяковский

туннель,

                         тормозами тужась.

      Вот куча камня,

                                     и церковь над ней —

      ужасом

                    всех супружеств.

      И снова

                     почти

                                о скалы скулой,

      с боков

                    побелелой глядит.

      Так ревность

                               тебя

                                       обступает скалой —

      за камнем

                         любовник бандит.

      А дальше —

                            тишь;

                                       крестьяне, корпя,

      лозой

                 разделали скаты.

      Так,

              свой виноградник

                                                 по́том кропя,

      и я

           рисую плакаты.

      Пото́м,

                    пропылясь,

                                          проплывают года,

      труся́т

                  суетнею мышиной,

      и лишь

                    развлекает

                                         семейный скандал

      случайно

                        лопнувшей шиной.

      Когда ж

                      окончательно

                                                 это доест,

      распух

                   от моторного гвалта —

      – Стоп! —

                          И склепом

                                              отдельный подъезд:

      – Пожалте

                            червонец!

                                               Ялта.

1924

      Владикавказ – Тифлис

      Только

                   нога

                           ступила в Кавказ,

      я вспомнил,

                             что я —

                                           грузин.

      Эльбрус,

                       Казбек.

                                     И еще —

                                                      как вас?!

      На гору

                     горы грузи!

      Уже

              на мне

                           никаких рубах.

      Бродягой, —

                         один архалух.

      Уже

              подо мной

                                  такой карабах,

      что Ройльсу —

                                 и то б в похвалу.

      Было:

                 с ордой,

                                загорел и носат,

      старее

                  всего старья,

      я влез,

                  веков девятнадцать назад,

      вот в этот самый

                                      в Дарьял.

      Лезгинщик

                            и гитарист душой,

      в многовековом поту,

      я землю