Юность воина. Марик Лернер

опустилась на брюхо.

      Теперь начиналось самое неприятное. Человек был раза в два ее тяжелее, и затаскивать его даже на лежащую рядом лошадь не так просто. На всякий случай пнула носком сапога под ребро – вдруг очнется и сам сможет. Даже не дернулся.

      Надо спасать. Еще немного – и совсем скончается. Слегка подбавила ему жизненной энергии, но не слишком. Лечить надо в другой обстановке. И нет уверенности, что ее методы подойдут. Надо расспросить подробно Шушу и Дока. Раньше как-то не требовалось.

      Напрягаясь, она потащила юношу наверх и перевалила через седло. Отдуваясь, постояла. Опять цокнула.

      Смирная поднялась, получив команду, и слегка встряхнула груз, чтобы он лег удобнее. Пришлось поддержать, а то бы запросто свалился. Ну ничего, лошадка у нее умная, и сейчас ее неспешный шаг даже полезен, решила Абала, привязывая безвольное тело со всех сторон.

      Добавила наверх мешок с ценностями – вот идиот, золото несет, а еда отсутствует. Отерла трудовой пот и потянула Смирную за повод. Теперь можно и домой. Она всем докажет!

      Три часа спустя она совсем уже не была уверена в правильности своего поступка. Вместо похвалы вокруг собралось все семейство. Если не считать перешептывающихся детей, наблюдали за прибытием в полном молчании, в котором читалось осуждение.

      Общее мнение выразил старший из воинов Локум, откровенно кривясь:

      – Зачем привезла?

      – Нельзя бросать на смерть путника, – ответила она прочно затверженной мудростью.

      – Чужак!

      – Где в словах мудрости есть упоминание, что спасать надо только своих? – спросила Абала, подпустив в голос яду.

      Локум никогда ей не нравился, как и она ему. Трогать он ее не трогал, но отношение чувствовала. Этот вечный взгляд, будто кислого наелся. Очень хотелось иногда дать по лбу. Нельзя. И не получится, и лезть к старшему – нарваться на побои и оскорбления. Он всегда призывал соблюдать традиции, как же не подколоть?

      – А мозги для чего дадены? – брюзгливо спросил он.

      – Кормить его еще, – сказал чей-то голос.

      – Девчонка. Совсем не думает.

      – Может, за ним погоня или еще что?

      – Не наш!

      – Вот цена его жизни! – гордо сказала Абала, выкладывая мощный козырь перед всеми в виде золотой маски. – И еще есть!

      – Покажи! – попросили сзади.

      – В руки дай!

      В воздухе повисло всем знакомое: половина найденного принадлежит счастливцу, вторая – семье. Но это ничейный клад. А так всего по четверти. Остальное придется вернуть.

      – Вот и подождала бы, пока помрет, – грубо заявил Локум.

      – Вот в другой раз твоей смерти и подождет! – гневно заявила Старшая Мать. – Твоя тупая башка крепче камня. Чего удумал!

      Воин что-то буркнул, но возражать не посмел.

      – Нет, – в голос продолжала Старшая Мать для всех, – призывать запятнать честь! Ребенка! Нарушить кратовали – кодекс права нашего народа! Уйди, животное, с глаз долой!

      Локум