Удар змеи. Александр Прозоров

подворьями в Москве и Луках разброд…

      – Я тебя чему учил, бестолочь?!! – От неожиданного удара половником в лоб у Андрея из глаз посыпались искры. – Я почто столько сил на тебя угробил?! Я для чего тебе мудрость свою передавал?!

      После третьего удара ковш половника раскололся пополам. Лютобор кинул его в пламя и побежал вдоль ниш и полок, разыскивая другой. Зверев, опешивший от неожиданного нападения и от гнева своего учителя, отбежал на лестницу, с нижних ступеней спросил:

      – Ты чего, дед? Озверел совсем?

      – Я озверел?! – Волхв остановился и повернулся к нему. – Нечто это я тупостью безмерной тут красуюсь?! Я чему тебя учил столько лет, пень стоеросовый?! А ну, сказывай, как через зеркало Велеса в будущее глядеть незнаемое?

      – Свечу из жира мертвого поставить надобно… – неуверенно ответил Андрей.

      – Отчего из мертвого?

      – Потому как свеча из живого жира лишь судьбу человека своего показывать способна. Того, из которого… – Князь наконец начал прозревать по поводу размеров своей глупости.

      Что он знал о гибели отца? Только то, что тот не вернулся, а на месте последней его схватки возле реки Кшени спустя неделю нашли кровавые следы да обглоданные дикими зверьми человеческие кости. И он, вместо того, чтобы найти старые отцовские вещи со следами пота и жира, вытопить их, сделать свечу и глянуть в будущее – вместо этого он помчался на край света, чтобы предаться празднику мести.

      Волхв прав: он воистину дикий необразованный идиот!

      – Не спеши, – наблюдая за мимикой ученика, снизошел чародей. – Не беги свечи делать. Глянул я уже, как от просительниц о беде твоей услышал. Жив отец твой, здоров ныне. В полон взят степняками с тремя холопами. Один холоп, ведаю, от раны тяжелой сгинул. Остальные же и поныне целы.

      – Жив? – В голове князя все мгновенно перемешалось.

      Если отец жив – отчего за него татары до сих пор выкупа не просят? Хотя, да, конечно! По обычаю ратных пленников казна выкупает, родичей искать татарам ни к чему. Отчего до сих пор не выкупили? На Петров день по традиции русские с татарами пленными меняются. Странно… Но про то только в Москве узнать можно. И матушка, матушка в неведении!

      – Вижу, в беспамятстве ты нонеча, – наконец разыскал среди горшков и коробок другую ложку колдун. – Говорить с тобой об ином чем бесполезно. Беги, чадо. Путь твой мне известен, совесть же к деяниям потребным направит. Ступай.

      – Лютобор… – Андрей сбежал по ступеням, крепко обнял старика: – Лютобор…

      Нужные слова почему-то никак не шли в голову.

      – Да понял я все, чадо, понял, – голос колдуна дрогнул и потеплел. – Как душа успокоится, сам придешь. Ныне же поспешай.

      Хозяйка Бабино

      На пути домой князь Сакульский гнал скакуна во весь опор и влетел в ворота на совершенно взмыленном коне, из-под упряжи которого падала на снег крупными комками чуть розоватая, едко пахнущая пена.

      – Матушка где? – крикнул он подворнику, бросая ему поводья.

      – В храм ушла,