Убийство в Кокоа-Бич. Олег Агранянц

он?

      – Многого узнать не удалось. Никаких документов, разрешающих пребывание в Штатах. Документ при нем обнаружен только русский.

      Он протянул мне месячный билет московского метро, где рядом с фотографией написано от руки: Молчалин Алексей Константинович.

      – Это билет московского метро, – начала было я, но Сэм меня перебил:

      – Я знаю. Но это все, что у нас есть. В Орландо много русских, у которых нет документов на проживание. Они, как правило, работают на монтаже сложных аттракционов. Нам удалось установить, что этот парень работал на монтажном узле в Epcot. Когда он появился, никто не помнит. Ни с кем не дружил. Примерно месяца два назад исчез. В это же время, точнее, четвертого февраля, он появился в отеле «Park Inn». Появился не один. С ним был человек лет сорока. Он и заплатил за номер Молчалина. Этот человек по описанию похож на скандинава, высокий, блондин. Он регулярно заезжал за Молчалиным, и они вместе уезжали.

      – У Молчалина машины не было?

      – Не было. В тот день, третьего апреля, скандинав за ним не приезжал. Утром четвертого апреля горничная обнаружила труп. Следов насилия на трупе на было. Сомнений в том, что это не самоубийство, не возникло. Тем более, что на столе лежала записка, на которой было написано по-русски: «Тамара, прости».

      Он протянул мне записку. Лист фирменной гостиничной бумаги с эмблемой гостиницы и размашисто написанная фраза «Тамара, прости». Сэм продолжал:

      – Специалист по России объяснила нам, что это типичное поведение русского человека: совершил преступление и потом, осознав содеянное, решил уйти из жизни.

      – Почти по Достоевскому, – заметила я.

      – Да, – согласился Сэм, – эксперт тоже говорила о Достоевском.

      – Иррациональность русской души, – подсказала я. – Покаяние сопутствует преступлению.

      – Да, что-то в этом роде. Ты, я вижу, с этим не согласна.

      – Ты тоже. Иначе зачем бы ты меня вызвал.

      – Ты права. В желудке Молчалина были обнаружены остатки пиццы, вино и…

      – Снотворное русского производства, – подсказала я.

      – Браво. Я рад, что мы работаем вместе. Это был действительно клофелин. В очень большом количестве. Но это не доказывает, что его убили. Ты ведь об этом подумала?

      – Конечно.

      – Самоубийцы народ иррациональный. Сначала он хотел забыться, заснуть. Потом передумал… Следов насилия на трупе не обнаружено. Но ты сама знаешь… Что еще было сделано? Отпечатки пальцев. Тут полная ясность. Отпечатки пальцев Молчалина повсюду в доме Солджер. И главное, на телевизоре, который был на нее брошен. Таким образом, хотя бы здесь ясность полная. Убил ее он. Или точнее убивал он.

      – Ты хочешь сказать, что убивал он не один.

      – Мы не можем этого отрицать. В доме у Солджер найдено много свежих отпечатков. В том числе на телевизоре.

      – Ты думаешь о скандинаве?

      – Конечно. Пока выйти на него мы не можем. Соседи Солджер его не видели. Теперь о записке.

      – «Тамара, прости»?

      – Да.