Имидж напрокат. Дарья Донцова

меньше.

      – Так вот где вы обретались! – обрадовалась медсестра. – Ах я, коза, забыла, что отправила вас молочку съесть. Хотя на работе, где нервы постоянно в напряжении, под вечер можно и собственное имя не вспомнить. Погодите! Вы что, мерили количество простокваши? Да, емкость не доверху заполнена, кое-кто уже съел свое, но многие отказались.

      – Ик, – снова вылетело из меня, – ик… А можно было не лопать эту гадость?

      Нина приложила палец к губам:

      – Тсс! Вы не слышали моих слов. Некоторые больные такие безответственные – ужас. Привезут их по «Скорой», в реанимацию положат, а они давай выступать: «Что вы мне колете? Не хочу капельницу! Лекарства глотать не стану, это химия…» Доктор вежливо спрашивает: «Как же вас лечить?» А ему в ответ: «Как хотите. Но без таблеток, инъекций, клизм». Но ведь не получится тогда ничего хорошего. И это еще полбеды. Полная беда начинается, когда человеку передвигаться по отделению разрешат. Пошастает по другим палатам, поболтает с пациентами и давай скандалить: «Почему ему выписали витаминные капли, а мне таблетки?» И капризов через край: «Диету соблюдать не стану, дайте холодец, как Ване из десятой палаты». Вот же глупость: у Ивана рука сломана, ему заливное для укрепления костей дают, а у тебя панкреатит, в этом случае холодец просто яд, гвоздь в гроб. С простоквашей вообще горе. Хорошая же вещь, но многие ноют: невкусно, пресно, сдобрите вареньем, сахаром, фруктами. Но тогда ведь вся польза пропадет! А вы молодец, съели свою порцию.

      – Ик, – кивнула я. – Но поскольку кто-то из моей кастрюльки отпил, я слопала чуть меньше четырех литров. Фуу…

      Медсестра вытаращила глаза:

      – Сколько?

      – Ик… четыре литра, – повторила я, – без малости. Чуть не умерла.

      – Матерь Божья, как в вас столько влезло? – ахнула Нина. – Немыслимое дело!

      – Сами, ик, велели, я не обжора, – обиделась я.

      – Я? – изумилась медсестра. – Попросила вас столько съесть?

      Простокваша в моем животе принялась радостно прыгать. Я прижала ладони к пупку.

      – Сказали: «Выпейте кисломолочный продукт, только надо употребить весь».

      Нина оперлась локтями о стол.

      – Я имела в виду одну кружку.

      Икота навалилась на меня с утроенной силой.

      – Всего двести пятьдесят граммов? Ик-ик-ик…

      – Ага, – сдавленным голосом подтвердила Нина и начала кашлять.

      – Вы не уточнили количество, – только и смогла возразить я, – но подчеркнули, что надо съесть всю порцию.

      – В тот момент сигнал вызова поступил, – сказала медсестра, – и я помчалась в палату. Наверное, плохо вам объяснила, извините.

      – На крышке была надпись «Все Романовой. 5 л», – прошептала я.

      Нина прикрыла рот рукой.

      – А, теперь понятно. Дело в том, что просто-квашу разливают на пищеблоке всем отделениям сразу, потом баклажки на тележках по местам назначения развозят. Каждая подписана, чтобы не перепутать кому сколько. У нас много больных, поэтому на таре обычно пишут «Все Романовой.