Энциклопедия русской души (сборник). Виктор Ерофеев

не любил писателей, но он их почему-то немножко уважал.

      – Ты напиши, что бабы – это говно. Их надо проучить. Вот у меня, например, была невеста. Ну, одна парикмахерша. Понял?

      Почему русские боятся евреев?

      Мы разругались с Серым, потому что он подлец. Я писал для него. Мне казалось: работаю на Россию. Но он мне неожиданно предложил написать, что все евреи – гады. И даже полукровки – гады. Может быть, они опаснее, чем жиды.

      – Ты чего? – сказал я.

      – Ты пиши, – буркнул он.

      – Почему ты боишься евреев? – спросил я.

      – Они умные. Они пьют кровь христианских младенцев.

      Русские сидят, как бобики, уши прижали – боятся сионских мудрецов. Своих мудрецов нет – помоги кулаком. Погром – это целая программа обеспокоенности. У русских мало такого смачного антисемитизма, как у украинцев и поляков, – у них просто поджилки трясутся.

      – Придут сионские мудрецы – объебут.

      – А вы не объебывайтесь.

      – Как же нам не объебываться, если мы дурачки?

      – А вы не будьте дурачками.

      – Чего захотел! Мы – порознь, а они кучкуются.

      – А вы тоже своих тащите.

      – Мы так не умеем.

      Нет другого такого вопроса, где бы так ясно было видно русское бессилие. Сродни половому. Хочет мужик показать себя, а у него не стоит. Тогда тут все разнесешь от злобы. Но, кроме бессилия, сидит в подкорке физиологическое отвращение. Женщины боятся мышей, а русские – евреев. Сюда бы психоанализ: откуда эта гадливая боязнь? Русскому еврей физиологически неприятен, он его отталкивает. И носом, и волосами, да и вообще. Но об этом в книжках не пишут. Антисемитизм – бег в сапогах по жидкой глине. Русского «клинит» на евреях. Они, как осколки древнего Бога, рухнули ему на голову и отняли рассудок. Желание реванша. Распускание грязных слухов. Тактика скунса. Нелюбовь к евреям, как пароль, объединяет русских. Отними пароль – не ясно, где кто. Суть не в доводах, а в позывных.

      – Богородица – тоже еврейка, – напомнил я.

      – Ну, тогда мы совсем пропали, – перепугался Серый.

Встреча в верхах

      – Рассказывайте, – сказал реформатор.

      – Серый – враг русского прогресса. Пора кончать с русской сказкой.

      – Зачем вы от меня бегаете? – обиделся Саша. – Мы должны вместе принимать ответственные решения. В конце концов, власть должна участвовать.

      В газеты я не пошел. Безбытийственность России призвала к правлению русскую бюрократию.

      – Если идти во власть, первое знание: народ – дрянь, – сказал я. – Русский консерватизм знает это лучше всех. Чтобы оградиться от народа, нужно создать армию бюрократов.

      Дозвониться не было возможности. Единственные живые люди во власти – служба безопасности. Но у них плохая наследственность. Я предложил им ликвидировать Серого.

      – Серый – сплошная заморочка, – сказал я.

      Пал Палыч выслушал со вниманием, несмотря на мистические трудности.

      – Значит, он есть? – наконец спросил он.

      – Как я понимаю, ликвидация Серого откроет России пути процветания, – уточнил Саша.

      Реформатор,