Ключ. Патриция Вентворт

год назад. Поэтому я приучил себя думать только о хорошем.

      Дженис спросила вовсе не то, что собиралась:

      – И у вас получается?

      Харш помедлил, прежде чем ответить.

      – Не всегда, но я пытаюсь. Сначала не получалось. Понимаешь, они обе погибли: жена и дочь. Мне не для кого стало жить. Когда рядом есть человек, которого нужно поддерживать, становишься очень сильным… но у меня такого человека не было. Ненависть и желание отомстить – страшный яд. Я не буду об этом говорить. Я работал как проклятый, потому что увидел способ осуществить страшную месть. Но сейчас все изменилось. Даже когда я в последний раз встречался с сэром Джорджем, яд еще не выветрился. Он оставался внутри очень долго, и хотя некоторые вещи его вытесняли, в темных уголках сидела та, другая тьма. Очень примитивная штука – а мы еще не вполне цивилизованны. Получив удар, мы стремимся дать сдачи. Если нас ранят, мы не думаем о том, насколько нам больно, мы хотим причинить боль тому, кто нанес рану… – Он медленно покачал головой. – Люди далеки от цивилизации и полны той самой глупости, которая отравляет мир.

      В голосе Харша зазвучали доверительные нотки.

      – Ты знаешь, что там, в кабинете сэра Джорджа, я предавался гневу, как дикарь, и наслаждался этим? Но позже мне стало очень стыдно, потому что такие вещи… это как напиться, только, конечно, намного хуже, поэтому я имел полное право стыдиться. Но теперь все иначе. Не знаю – то ли потому что я устыдился, то ли потому что мой труд окончен и я больше не могу прятаться в темных уголках. Мне нужен свет, чтобы увидеть, что такое я делаю… потому что сам не знаю. Знаю лишь, что больше не желаю мести. Я хочу дать свободу тем, кого обратили в рабство. Чтобы этого добиться, надо взломать двери тюрьмы. Поэтому я передаю харшит в руки правительства. Когда тюрьмы будут сломаны и люди снова смогут жить, я буду радоваться, сознавая, что способствовал тому. Тот, кто отравлен ненавистью, никому не поможет.

      Ласково и поспешно Дженис заговорила:

      – Я очень рада, что вы высказались. Вы просто чудо. Но… мистер Харш, неужели вы уедете?

      Он, казалось, испугался.

      – С чего ты взяла?

      – Не знаю… показалось… вы как будто попрощались.

      Девушке предстояло запомнить эти слова и не раз пожалеть, что она произнесла их.

      – Возможно, дорогая. Я простился со своей работой.

      – Но не с нами! Вы ведь не уедете отсюда?

      Я не останусь здесь без вас.

      – Даже чтобы помочь моему доброму другу Мэдоку?

      Дженис слегка поморщилась и качнула головой.

      – Или мне, если я останусь и буду с ним работать?

      – А вы останетесь? – пылко спросила она.

      – Не знаю. Я дошел до конца. Где-то я читал, что каждый конец – это очередное начало. В данный момент я уперся в стену. Если по другую сторону и есть новое начало, я не вижу, каково оно. Возможно, я останусь работать с Мэдоком… – В улыбке Харша скользнула легкая ирония. – Как благостно будет производить синтетическое молоко и синтетические яйца или концентрат говядины без