Голос крови. Нина Еперина

никаким шпионом! Ему не позволит этого сделать его честность и глубокая человеческая чистота! Он ночами не спал, весь в нашем перфоране с головой! И вы такое можете говорить о нем? Да как вам не стыдно на человека такое говорить?

      – Так! – закричал вдруг один из мужчин с густыми бровями. – Молчать! Немедленно прекратите так разговаривать? Вы с кем это так говорите, вы себе представляете? Мы соображаем!? – он потыкал сам себе в грудь пальцем. – Мы еще как соображаем! А вот вы-то соображаете? А если это правда? Если он на самом деле шпион?

      – Я вас уверяю, вы ошибаетесь! Феликс Иванович честнейший человек!

      – А каким это образом ваш честнейший человек умудрился переправить через границу огромное количество вашего перфорана в Афганистан? Через какую разведку? И для чего?

      – Я не знаю, как, но перфоран спас там жизни двумстам нашим солдатам! Об этом все знают! И даже журналисты писали об этом в газетах! Почитайте! Там все написано!

      – А вы сами видели этих солдат? Вот лично вы видели? – он стал тыкать в Таню пальцем, хорошо, что на расстоянии, иначе ей бы так захотелось за него укусить, именно так закипело у нее в груди. – Вы уверены, что это не подтасовка фактов, чтобы позволить вашему перфорану получить доступ к клиническим испытаниям.

      – А вы сами уверены, что он действительно положительно действует на человека? – волосатый штатский включился в разговор. – Я вот, например, не уверен! Это все для того, чтобы замазать глаза общественности! А теперь объясните мне, на какие такие шиши у вашего Феликса выросла дача? Где он на нее денег взял? А? Подторговывал? Или шпионские деньги получал?

      – Чем можно подторговывать у нас в лаборатории? – возмутилась Таня.

      – А вот в этом мы и хотим разобраться! Спирт получали, а куда девали? Налево уходил? Поэтому в вашем Пущино из-под полы на станции торговали чистым медицинским спиртом? Да? Так? Хорошо! Это мелочи. А вот ответьте мне на вопрос. Сколько перфорана нужно отправить за границу, чтобы сделать операцию аж двумстам человекам? А? Очень интересно? Да?

      – Я не могу вам ответить на такой вопрос, но могу сказать одно. Никто и никогда не мог у нас в лаборатории воровать и приторговывать медицинским спиртом. Это какая-то ошибка! А дачи у Феликса Ивановича нету. Я не слышала об этом, потому что он каждый день, без выходных и проходных работал с раннего утра и до глубокой ночи. Если бы у него была дача, он бы на нее ездил! А он все время работал и работал! Только работал!

      – Хорошо! Возможно, вы и правы, но я вам дам ручку и бумагу и вы мне просто распишите время, когда ваш Феликс отсутствовал на рабочем месте. Вот тогда мы и посмотрим! Посмотрим, сколько прогулов можно спокойно «повесить» на вашего необыкновенно честного ученого! И где он в это время был? Вы мне сможете рассказать?

      – Нееет! Я не могу так точно ответить на ваши вопросы, потому что кабинет Феликса Ивановича находится в другой стороны корпуса, и я не следила за его поездками, потому что неотрывно сидела у микроскопа, а не таращилась по сторонам! – зло выдала Татьяна.

      – Ага!