Голос крови. Нина Еперина

дернулся головой вперед, клюнул ее сухими губами, но промазал, потому, что она тоже дернулась, но в сторону и получилось, что поцеловал он не Таню, а ее ухо. Поэтому даже этот первый поцелуй, на который он решился, со стороны выглядел очень смешно, потому, что был скомканным и смазанным. От этого они оба рассмеялись и таким образом сняли первое напряжение.

      Потом Таня попросила погасить свет, потому что, на самом деле, очень стеснялась. Без верхнего света, а только с подсветкой через матовое стекло входной двери, было не так стыдно и они, как два неопытных ребенка, стали раздеваться, развернувшись друг к другу спиной.

      Потом Таня так и стояла голенькая, спиной к нему, прикрыв ладошками обнаженную грудь, и ждала его прикосновения, а он сопел за спиной и не двигался….

      Так прошло несколько минут. Таня набралась мужества и развернулась. Он, точно так же как и она, прикрывал свои интимные места, сложив ладошки лодочкой. Это было не просто забавно, а даже очень смешно…, но Таня сдержалась и только хихикнула. От этого Александр Иванович вдруг сжал ноги буковкой Х и присел.

      Тут уж она не могла больше сдерживаться и рассмеялась.

      – По-моему, мы поспешили. Наверное, нужно все-таки, как и положено, пройти букетно-конфетный период. Иначе между нами ничего не возникнет, а, значит, ничего и не получится. Для женщины все проще, а мужчина субстанция тонкая. Он должен настроиться и быть готовым к близости. Я очень извиняюсь… – сказала Таня, почему-то, казенным голосом, схватила свое белье и шмыгнула за шкаф.

      Ей стало совсем стыдно, и от того, что сказала, и от всей этой нелепой ситуации. Она постаралась одеться, как можно быстрее.

      «Вот! Вот когда кровь начинает бушевать и даже тормозов не видит! Вот когда лидерство прет и стыда не чувствует! Какая я все же пошлая и циничная! Как мне не стыдно нахально тащить мужчину в кровать и даже не стесняться говорить ему такие отвратительные вещи…» – думала Таня с опозданием.

      – Танечка! – тихо и смущенно проговорил Александр Иванович. – Я тоже извиняюсь. Я вообще с женщинами очень скромный. Я их стесняюсь и даже не знаю, с какой стороны подступаться? Я очень обрадовался вашему предложению. Мне подумалось, что вот, наконец-то, и я стану мужчиной!

      – Так у вас нет опыта в сексуальной жизни? – Таня выглянула из-за шкафа с совершенно неописуемым выражением на лице и круглыми глазами.

      – Только не надо смеяться надо мной! Я действительно, девственник. – и опустил голову.

      И тут Таня ужаснулась от нелепости своей наглости и своей страшной невоспитанности эгоистки! Она не знала, как теперь выйти из этой ужасной ситуации и стала, заикаясь, шептать еле слышно, потому что ей было очень стыдно:

      – Извините меня, Бога ради. Я такая нахалка, напористо на вас наехала и потащила в кровать, прикрывшись резус-фактором. Я, честное слово, не собиралась вас насильно заставлять быть со мной. Хотя вы мне нравитесь, если честно…. Извините!

      Таня, красная, как рак, быстро натаскивала на себя одежду, а потом, как пробка, выскочила из процедурного кабинета.

      Когда