Двор прадеда Гриши (сборник). Владислав Отрошенко

Феликсову плечу; важничает, вертит головкой, хлопает крыльями.

      – А кому мы дадим счастье, Егорушка, кому?

      Попугай выхватит клювом из коробки бумажку, свернутую в трубочку, и давай летать с нею по двору. А в бумажке той написано про счастье – какое оно и сколько его на земле.

      Все зовут, манят к себе попугая:

      – Сюда, Егор, сюда! Я тебе гривенник дам!

      – Лети ко мне, Егор! У меня полтинничек!

      – А рублика хочешь, Егор! А ну-ка, рублик у меня!

      Рублик всегда был у деда Семёна. Ему и счастье всегда доставалось. Сядет попугай прямо к нему на голову, изогнётся весь и суёт ему под фуражку счастье. Запихнет его поглубже, да ещё приточет лапами. Береги, мол, дед Семён, своё счастье. А потом спрыгнет к нему на колено и сидит смирно – рублика ждёт. Дед Семён полезет в штаны, достанет целую горсть разных монеток – и медных, и серебряных. Попугай разгребает их клювом, на медные монетки злится, швыряет их по сторонам, а как рублик найдет – хвать его в клюв – и к Феликсу в фуражку. Тут уж все смеются и хвалят попугая:

      – Ишь ты, мошенник, рублика знает!

      Старики накупят мне у Феликса и шариков, и дудочек, и свистулек, – но Феликс всё ещё не уходит со двора. Поигрывает на шарманке. И вдруг начинает петь про свою княгиню. Он поёт молодым девичьим голосом; широко открывая рот, выталкивает из груди сильные пронзительные звуки, и громкая песня его разносится по всей округе:

      Ваша светлость, княгиня Орлова!

      Вас любил удалой есаул.

      Был он вашей красой очарован,

      Был он весел, беспечен и юн!

      А теперь он шарманщик убогий.

      По дворам волочит он суму,

      Он пришёл поклониться вам в ноги,

      Христа ради подайте ему!

      О любви он не молит, как прежде,

      Не клянет своих тягостных мук.

      Вам шарманка поет о погибшей надежде,

      Христа ради подайте ему!

      Замолкая на минуту, Феликс наклоняет лицо к шарманке и жадно слушает однообразный и неутолимо горестный мотив, безучастно клокочущий в её звонких внутренностях.

      «Дринь-ля-ля! Ля-ля! Дринь-ля-ля!» – стрекочет шарманка. Феликс неожиданно вскидывает голову и, сильно раскачивая ею, вытягивая шею, поет куда-то в небо:

      Не рассеете мрак вечной ночи

      Ненаглядною вашей красой,

      Чёрный нож исцелил его очи,

      Напоив их кровавой слезой.

      «Дринь-ля-ля! Ля-ля! Дринь-ля-ля!»

      Словно упиваясь охватившим его отчаянием, Феликс все быстрее и быстрее поворачивает ручку, заставляя шарманку издавать звуки, исполненные безнадежно ликующего веселья:

      Так зачем же приходит к вам снова,

      Молит вас о любви есаул?

      Ваша светлость, княгиня Орлова,

      Христа ради подайте ему!

      Собрав из фуражки монетки, Феликс уходит со двора, увозя за собою тележку с шариками, барабанами и свистульками.

      А через несколько минут откуда-то из соседних дворов снова доносятся