Рандеву с петлей на шее (сборник). Николай Леонов

бокал… – принялась перечислять Водопьянова. – Это они с Гришей выпивали немного. Закуска какая-то – колбаса, готовые салаты. И только одна тарелка.

      – То есть все указывает на то, что, кроме них двоих, в тот вечер на даче никого не было? – скорее самому себе сказал Гуров.

      – Ну да, – пожала плечами женщина. – Кому там еще быть?

      – Но ведь кто-то убил вашего мужа, – напомнил Лев, – иначе бы вы и не обратились ко мне, верно?

      – Да… Да, конечно. Потому я и пришла! – вдруг с жаром заговорила Водопьянова. – Понимаете, полиция стала расспрашивать про детей – где они были в ту ночь, что делали! Как будто дети могли его убить! И даже меня спрашивали! И я подумала, что они могут повесить это дело на кого-то из нас. Я видела в кино, как такое случается! Хватают первого попавшегося – и сажают! Чтобы раскрываемость повысить!

      – Ну, это не совсем так, – поправил ее полковник, усмехаясь про себя такой непосредственности. – Делом занимается Следственный комитет?

      – Да, кажется… Кажется, именно так.

      – Фамилию следователя помните?

      Водопьянова отрицательно замотала головой и покраснела. Гуров постарался скрыть досаду. Похоже, от дамочки мало толку, и лучше бы побеседовать с Григорием Бортниковым. Полковника особенно интересовал вопрос, почему следователь не взял его с собой? Может быть, Бортников просто заплатил за свою свободу? Зная изнанку розыскной работы, он вполне это допускал. Единственное, что его смущало – речь шла об убийстве. Столь серьезное дело так просто не замнешь, это не воришку-карманника отпустить за мелкую мзду. А если комитетчики действительно решили посадить кого-то другого, то, во-первых, кого? А во-вторых, это тоже не так просто. Да и сумма за подобный подлог должна быть о-о-очень внушительной. Вряд ли Бортников возил ее с собой наличными.

      – Что вам известно о любовнице вашего мужа, Маргарита Николаевна? Мне важно знать все.

      Водопьянова поджала губы и сухо произнесла:

      – Молодая девица. Нахальная. Провинциалка. Откуда приехала – не знаю. Глупая, неряшливая, наглая…

      Полковник и не ожидал услышать каких-то лестных слов в ее адрес, но кое-какие эпитеты его все же насторожили:

      – То есть вы ее видели? – спросил он.

      – Да, видела! – с легким вызовом ответила Маргарита. – В нашей квартире!

      – Давайте все-таки разберемся – что значит «в нашей»? Квартира в вашей совместной с мужем собственности?

      – Она была в собственности Алексея. Но он ее подарил Марине, это моя дочь от первого брака. Но переехать туда она должна была только после свадьбы, а пока жила с нами. Это удобно.

      – Почему? Сколько ей лет?

      – Двадцать шесть, – ответила Маргарита.

      – Ну что ж, взрослая, самостоятельная женщина, – пожал плечами Гуров. – И ей удобно было жить с родителями, да еще с отчимом?

      – Да, – твердо сказала Водопьянова. – Марину крайне нежелательно оставлять одну. И ее нельзя назвать самостоятельной. Дело в том, что она больна от рождения. У нее ДЦП – к счастью, в легкой форме.