Рандеву с петлей на шее (сборник). Николай Леонов

и прямые, будто проглотили метровую деревянную линейку, и готовые отдать честь в любой момент. Генерал-лейтенант Орлов периодически совершал вылазки из своего кабинета, прохаживался по коридору и постоянно, со стариковской занудной кропотливостью, выискивал все новые огрехи – по сути своей ничтожные, но ему казавшиеся верхом безобразия. То ему мерещилось, что на полу, если посмотреть под определенным углом, блестят полосы от не слишком тщательно вытертого пола, то воротничок кого-нибудь из сотрудников выглядел не слишком жестким, то лишняя пуговица на рубашке была расстегнута…

      Заметив «нарушение», Орлов немедленно останавливался и долго распекал проштрафившегося, требуя немедленного устранения недостатка. При этом он постоянно поглядывал на часы. Ситуация осложнялась тем, что ему точно не сообщили не только время, но и дату, когда прибудет злополучная проверка, лишь намекнули, что «в ближайшее время», и посоветовали готовиться. По мнению всего главка, подготовлено и так все было на высшем уровне, и любые дополнения лишь портили дело и трепали нервы сотрудников. Но Орлова было не переубедить, настроение его стало почти параноидальным.

      Гуров и Крячко благоразумно сидели в своем кабинете, стараясь лишний раз не попадаться генералу на глаза, и откровенно бездельничали. Они даже не пошли на обед, подкрепившись предусмотрительно захваченными из дома бутербродами, к которым Станислав присовокупил еще и испеченные женой пирожки. Сытый и довольный, Крячко читал газету «Спорт-экспресс», попивая кока-колу из большой бутылки. Потом он принялся разгадывать кроссворд в старой «Комсомолке», Гуров же залез в Интернет и просматривал разные интересные сайты, на которые раньше вечно не хватало времени. К примеру, нашел статью «100 любопытных фактов из жизни великих людей» и с головой погрузился в нее.

      – Химическое вещество, четыре буквы! – громко произнес Крячко из своего угла.

      Лев не отреагировал, увлеченный чтением подробностей жизни Чарли Чаплина, с удивлением отмечая, что играть в театре великий актер начал в четырнадцать лет, а читать научился только в шестнадцать…

      – На «а» заканчивается! – повысив голос, попытался привлечь внимание к своей персоне Крячко.

      – Кола, – не отрываясь от чтения, бросил Гуров, чтобы Крячко отстал от него.

      – Ко-ла, – по слогам повторил Стас, водя карандашным огрызком по клеткам. – Слушай, а я и не сообразил, что так просто! – воскликнул он.

      Спустя пару минут Крячко завозился на стуле и снова обратился к Гурову:

      – Лева, а ты уверен насчет колы?

      – Насчет какой колы? – оторвался тот от экрана.

      – Насчет химического вещества! У меня по вертикали на «с» должно начинаться, а тут «к»!

      – Чего? – Гуров откинулся на спинку стула и расхохотался: – Ты что, всерьез, что ли, «кола» написал?

      – Ну да, а что? – пожал плечами Крячко.

      – Сотри, Станислав, – отсмеявшись, посоветовал Гуров. – Я пошутил.

      – Ну, елы-палы! Лева, я к тебе как к другу, а ты! Дело ж серьезное!