Любовь и смерть по вызову. Наталья Андреева

ты знаешь?

      – Да я уже не один раз относила письма в его почтовый ящик!

      – Зачем?

      – Ну, как же? Вдруг там что-то важное?

      – Не проще ли, милая, объяснить почтальону, что он не прав?

      – Не проще!

      – Дай-ка сюда конверт.

      Стас взял протянутое Любой письмо, зачем-то его понюхал, профессионально глянул в конверт через свет яркой настольной лампы и пожал плечами:

      – Там не письмо.

      – А что?

      – Какой-то финансовый документ. Листок длинный и узкий. Похож на проездной билет в литерный дальнего следования. Но гораздо ярче. А почерк на конверте действительно ужасный. Я бы тоже принял девятку за восьмерку.

      – Я завтра же пойду домой к этому Олегу Валерьевичу и выражу свой протест. Пусть скажет своему постоянному отправителю, чтобы писал цифры яснее. Сколько можно!

      – А не послать бы тебе их всех…

      – Если бы каждый поступал честно и порядочно…

      – Как ты?

      – Нам всем стало бы жить гораздо проще.

      – Тоже мне, эталон! – фыркнул Стас. – Если бы все были такие как ты, Любовь моя, человечество недолго бы протянуло. Все сдохли бы от скуки. Впрочем, я надеюсь, что твой Олег Валерьевич Варенцов…

      – Варягин.

      – Без разницы. Бутылку коньяка тебе хотя бы поставит.

      – А ты ее вылакаешь.

      – Причем, с огромным удовольствием! Надеюсь, он не жмот и коньяк купит хороший. – Стас зевнул. – Идешь ты наконец спать?

      – Иду. А ты корыстный, Самохвалов. Все-то тебе дай.

      – Сейчас ты узнаешь, насколько корыстный. Чтобы склонить тебя к сотрудничеству, я даже готов…

      Он ухватился за поясок ее халатика и потянул его на себя. Люба и ахнуть не успела, как оказалась в одном нижнем белье. Понятно, почему она каждый раз впускает его в свою квартиру, с тапочками и зубной щеткой. И каждый раз надеется, что он останется. Как любовник Стас очень хорош, хотя, откуда ей это знать? У нее-то опыта в постельных делах кот наплакал, если судить по количеству мужей и любовников. Один и один. Но каждый раз, когда Стас умело расстегивает ее лифчик и запускает Любе в рот свой обжигающий язык, объясняя, что и как будет с ней делать, ее тело погружается в сладкую истому. И она готова простить ему все, лишь бы он не останавливался…

      Данное себе слово Люба всегда держала. На следующий день, как только стемнело, она накинула на плечи пиджак, и, уже стоя в прихожей, мельком глянув в зеркало, тронула губы помадой. Для приличия, чтобы не распустехой. «Надо покончить с этим раз и навсегда», – подумала она, закрывая входную дверь. «Надеюсь, он дома, этот Олег Валерьевич».

      Возле второго подъезда она ненадолго задержалась. Вот и осень пришла. Как всегда, незаметно. И все неприятности воспринимаются гораздо острее. Это потому что холодно и дождь. Надо поскорее покончить с неприятной обязанностью чужого почтальона и забыть об этом! Хоть бы он был дома, этот Варягин! Люба решительно шагнула в подъезд.

      В дверь пришлось звонить долго, и Люба уже отчаялась. Выбрасывать их, что ли, эти письма? Любая другая так бы и