Замок Толор. Александр Андросенко

заступился за нее:

      – Не суетись, не так тут и сложно. Работы на пять минут.

      – Выходи, солдат! Жди у казармы, – скомандовал я и спросил у Исола, что-то колдующего над Пухом: – Точно все нормально?

      – Нормально. К утру будет как огурчик.

      – Отлично. Пойду разбираться с солдатом, – я приоткрыл дверь, но Исол меня придержал.

      – Не кипятись особенно, Соур. Если она еще и тебе что-нибудь сломает, придется ее выгнать. А графу нужны люди.

      Я кивнул, в коридоре крепко ругнулся и поспешил к казарме.

      Тандела у входа в казарму стояла в излюбленной позе с рукой на рукояти и сверху вниз смотрела на трех десятников, что-то ожесточенно втолковывающих ей. Без воплей и рыка, даже на полтона тише, чем обычно. Судя по всему, ее самоуверенность бесили не только меня.

      Завидев меня, десятники зашли в казарму, что-то бросив на прощанье, и она процедила знакомое:

      – Ага, сейчас.

      – Темную пообещали? – поинтересовался я.

      – Да куда им, они и темноты-то боятся, – скривилась она.

      Я вздохнул, понимая, что и сам недолго выдержу:

      – Иди за мной, солдат. Я покажу тебе отдельную постель, положенную, как и всем в этом гарнизоне.

      Мы зашли в офицерский кубрик, состоящий из трех крошечных комнат смежных между собой. Две – для лейтенантов, их занимал я. Одна, ближняя к выходу, для адъютантов, в нее я решил поселить Танделу.

      – Будешь спать здесь, – я указал на одну из кроватей.

      – Спасибо, кэп.

      – «Кэп» – это обращение для десятников. Солдаты обращаются ко мне «капитан».

      – Спасибо, капитан.

      – Теперь дальше, – я сел на стул и пригласил ее жестом. Она не поняла. – Садись, поговорим.

      Она уселась на кровать и впервые сняла маску самоуверенного говнюка.

      – В чем дело, капитан? Я в чем-то провинилась?

      – Ясный хрен… Хм. Конечно. Ты совершила серьезный проступок – покалечила своего непосредственного начальника.

      Она пожала плечами:

      – Он предложил спать с ним. Затем накинулся на меня с этой дурацкой палкой. Вот и пришлось сломать ему руку.

      – Хочешь сказать, что ты не виновата?

      – Да. Я защищалась.

      – Ладно, давай по-другому объясню. – Я помолчал, собираясь с мыслями. – Согласен, он поступил как минимум неразумно, задел тебя… но не следовало калечить командира.

      На ее лице отразились непонимание и злость.

      – Капитан, он унизил меня! Как женщину и как солдата! А я – воин, солдат! Да я в своей жизни убила людей больше, чем этот урод в своем подчинении имеет! Я никому не позволю обращаться с собой так, как он посмел, даже императору!

      Она говорила с такой яростью и убежденностью, что я понял: все, что она сказала у графа и повторила сейчас – правда. Девка – ветеран, с кучей трупов за спиной. Жутковато смотреть в это лицо. Без бровей оно выглядит как-то не по-человечески. Брр… Ладно. Хочет репутацию крутого бойца – пусть создает. Похоже, ее примут вполне нормально. Даже эта сцена с десятниками перед казармой вполне вписывается